Температура (СИ)

— Так можно? — выгибаю бровь, скрещивая руки на груди. Я не боялся. Я был увереннее всех. Я точно знал, что родительские сердца пусть и желали, по их мнению, сыну лучшего — существования не своей жизнью, но не смогут остановить его на пути к счастью, а всем известно, в чём заключается так называемое «базовое» счастье омеги. Сексизм возникал из мнений, что этого «базового» счастья каждому омеге достаточно для жизни. Будет иронично, если сам Рей тоже так считал. Хотя нет, не так — иронично, что Рей так и считает.

— Можно.

Эту фразу оба беты процедили с такой неистовой ненавистью и хором, что мне стало смешно, благо, я сдержался от хохота в голос. Будь они не бетами, они точно были бы идеальной парой истинных.

Не знаю, моё ли появление их сподвигло на это, но они ушли «погулять», прожигая меня полными ненависти взглядами. Думаю, будь у них в глазах лазеры — я был бы горсткой пепла. Увы, кибернетизация сейчас не продвигается. Вообще никакая наука не продвигается, что меня расстраивает.

Комнату Рея я нашёл буквально по запаху, обострившемуся на время течки. Возможно, так совпало, что у него она по плану должна была начаться, а ещё и я со своим первым касанием… В любом случае, это к лучшему, а если он другого мнения, я ему доходчиво объясню своё.

Дверь, как ни странно, была заперта. Я постучал раз. Другой…

— Рей? — уткнувшись лбом в деревянную поверхность и постепенно сходя с ума от его запаха, что пробивался даже через дверь. Так. Сначала разговор, потом секс…

— Дж…жефф… — надо же, он знает, как меня зовут. Но как же сильно у него дрожит голос… а ещё он наверняка опять потёк… ох, чёрт, я был возбуждён от простой мысли о нём. Вот за что мне такой омега… такой прекрасный.

— Может, ты меня впустишь? — я отстраняюсь от двери и стараюсь спрятать безумный взгляд, чтобы не напугать его сразу.

Дверь открывается почему-то внутрь и… и у меня перехватывает дыхание. Он открывает её, находясь завёрнутым только в простыню. По всему его виду заметно, что он явно не ел все эти три дня, вряд ли нормально спал… чёрт, почему меня не было рядом, я бы точно смог помочь.

Делаю шаг вперёд, в то время, как Рей стоит на месте и мелко подрагивает. В его глазах нет того страха и непонимания, что был в первый раз. Он… он даже немного улыбается.

— Придурок! — непонятно зачем восклицаю я и обнимаю его так крепко, как могу, прижимая к себе. Хорошо было бы быть выше него, но и так сойдёт. Он кладёт свои руки мне на спину и… и мы просто так стоим. Вопреки его возбуждению, которое чувствуется сквозь простыню и мою рубашку. Вопреки всему, что могло произойти, типа страстных поцелуев, заваливаний на кровать и прочего. Мы стоим около двух минут и просто греемся друг другом.

— Я люблю тебя, — шепчу как можно нежнее, привстав на цыпочки и дотянувшись до его уха. Легко касаюсь мочки уха, обдавая его горячим дыханием. — Люблю такого, какой ты есть. Омегу, бету… считай себя кем угодно. Я люблю тебя.

Я говорю всё, что пытался сформулировать эти три дня. Говорю то, что хотел сказать ему, как только понял, что он мой «истинный». Я мало знаю о нём, как о личности, а если что-то и знаю, то это негативное. Но я понимаю, что это всё — влияние обстоятельств. Не сложись его жизнь так, он имел бы другой характер… но не сложись его жизнь так — мы не встретились бы. Двояко. Но я всё это понимаю. И люблю его. Я точно знаю, что смогу понять его и принять любым.

— Я… — начинает было парень, а я всем телом чувствую, насколько сильно он дрожит. То ли он переживает за то, что скажет что-то не так, то ли все эти объяснения в чувствах ему на хер не упали, потому что ему сейчас лишь бы разрядку получить. — Я тоже… ну…

И он стыдливо отдаляется, отводя взгляд. Он чертовски милый. И мой. Всецело мой.

Я делаю шаг навстречу — он делает два назад. Через пару таких продвижений вглубь его комнаты, убранство которой я оценил бы, если бы мой взгляд не был прикован к высокой и тонкой фигуре моего омеги, завёрнутой в одну лишь простыню. Потом он оглядывается, слегка поворачивается, чтобы быть спиной точно к кровати, а потом падает на неё спиной, я же нависаю над ним следом.

Я нахожу губами его губы, руками начинаю блуждать по телу, заставляя его выгибаться и стонать. Прохожусь поцелуями по мною же оставленным красным следам…

Его тело слишком готово к сексу — течные омеги являются буквально испытанием для альф. Я потерял контроль три дня назад, пока он ещё не тёк, а теперь и подавно.

Я глажу его, сжимаю, царапаю, а он в свою очередь цепляется за меня, впивается пальцами в спину, пытается притягивать к себе за волосы… я доставляю ему удовольствие, получая его же обратно вдвойне…

Он такой мягкий, упругий. Его кожа молочная, на ней слишком легко остаются следы, а мне очень нравится показывать, что он принадлежит мне.

Когда я вхожу в него, на его глазах выступает пара маленьких слезинок, которые я собираю губами и как можно нежнее начинаю двигаться. Он прижимается ко мне, кричит от счастья так громко, что я не замечаю собственных хриплых стонов. Его лицо алеет от смущения и возбуждения. Он прекрасен.