Температура (СИ)

Музыка, яркие волосы, одежда, надвигающееся веселье. Наша компания отличалась всем, чем могла: у нас были татуировки, у меня, к примеру, рукав, который я не прятал даже на холоде, надевая майку, а поверх неё — тёплую жилетку. У пары моих друзей были волосы кислотных цветов — сам я на такое не способен, только одна красная прядь выделяла меня как метка, которой у меня, благо, не было где-то ещё.

Жизнь дышала вместе с нами, она благоволила нам.

Мимо прошёл какой-то парень с каким-то резким приятным запахом, вырывающемся из прекрасного ансамбля духов нашей цветной компании.

— Хмм… где он достал эти духи? Никогда не встречал подобного запаха, — задумчиво чешу макушку.

— Духи? — раздаётся чей-то совершенно непонимающий ничего голос.

— Да по парню этому видно, что из бедных, походи по каким-нибудь задрипанным парфюмерным — мб найдёшь, — кашляет кто-то в кулак, пытаясь скрыть какую-то нелепую неловкость.

— Ребят, если что, мой вопрос не был унижением вашего выбора запахов, — машу рукой, чтобы разрушить их убеждение, что я стараюсь их обидеть.

— Да ничего, всё нормально, — зевает тот, кто удивился первым, — У меня насморк просто, вот я ничего и не почувствовал.

Клуб приветственно распахнул перед нами свои двери, после — купюры отправившейся изучать просторы кармана вышибалы.

Всё-таки, если ты богат — ты счастлив не меньше, чем если ты бета. А если ты богатый бета, то ты счастлив вдвойне.

End POV Рейнард

========== Глава 2 ==========

POV Джеффри

— У тебя ничего не выйдет, чел, послушай, что я тебе говорю! — Эмил злится и даже кулаки сжимает от злости. — Там всё заблокировано, там без опыта и без умения нихрена не получится сделать, ты вообще на что рассчитываешь? Я полазал, посмотрел, выхода, по сути, никакого нет, — его губы дрожат, а на лбу выступили венки.

— Это ты ошибаешься, если у тебя есть люди — скажи им. Это, чёрт побери, поможет мне в моей будущей научной работе, как ты не понимаешь?! — кричу ему в ответ. Благо в классе никого нет, можно вопить как душе угодно.

— Да ты просто зациклился на своём одиночестве! — чуть не рычит шатен, а я уже начинаю сжимать кулак, чтобы вмазать ему по лицу.

— Это ты не хочешь мне помогать, а ещё другом зовёшься! — поджимаю губы и огрызаюсь.

— Для тебя прислуживание и предоставление всего, чего ты только пожелаешь — признаки дружбы? Ты не так родился для этого! — говорит он в сердцах, а потом осекается: — Ладно, извини, Джеф, я вспылил.

— Возьму и не извиню, — полушутливо обижаюсь я. И без него понятно, что мои требования завышены, но всё же хочется хотя бы такой поддержки, я вчера не то, чтобы в интернете полазать, я даже телефон зарядить не смог — сижу у зарядки, под дверью. — Тебе что, действительно настолько сложно? — в горле начинает дико першить и я кашляю в кулак. Вот только простуды мне ещё не хватало…

— На самом деле — да. Но блин, почему ты так зациклен на своём одиночестве? Ты, по сути, даже не одинок, у тебя есть я! — он бьёт себя рукой в грудь, вызывая этим у меня смешок.

— Ты, которого тошнит от малейшего касания, ну, конечно, идеальный партнёр, — потираю глаза.

Иногда я совсем не понимаю Эмила, он говорит несуразные вещи. И как мне понимать то, что он предлагает свою кандидатуру на место того, кто скрасит мне одиночество? Он хочет со мной переспать? А как же рвотные позывы? Тут уж не до секса будет. Что тогда?

— Да всё в порядке, блин, сейчас же всё нормально! — он обнимает меня, и я чувствую себя как-то странно, почувствовав запах его одеколона, уткнувшись в шею. Он был каким-то резким, противным и неестественным, да и к тому же из головы не выходил тот вчерашний запах от толпы бет. Странно, и там и там были дорогие запахи, Эмил всё же не из бедной семьи, а у меня такая разная реакция. Странно.

Обнимаю в ответ. Вот раньше мы обнимались, но теперь мне кажется, что что-то изменилось… Но вот что?

Парень чуть-чуть отдаляется. Между нашими лицами не наберётся и пяти сантиметров. Я вижу его карие глаз так близко, как не видел, кажется, никогда. Вижу, как блестит слюна на его губах, которые он только что облизнул, вижу каждую веснушку на носу и щеках. От его дыхания у меня запотевают очки. Что-то мне не нравится эта ситуация…

Как хорошо, что в класс кто-то заходит, шумно открыв дверь. Это заставляет Эмила от меня отпрянуть и только кинуть напоследок:

— Я сделаю всё, что в моих силах, прости, что вспылил, — пожимает плечами и уходит, оставляя меня наедине с музыкой.

В столовой беру кофе… он тут скверный, не такой, какой дома у Эмила, но всё же вкусный…

Я вспомнил это чувство! То самое, какое было во время объятий с Эмилом! Когда долго пьёшь растворимый кофе из столовой и считаешь его венцом творения, а потом пробуешь нормальный, после этого тот, что в столовой, кажется каким-то ущербным и невкусным… чёрт. Меня это волнует, я не хочу испытывать неприязнь к запаху своего лучшего друга.