Tempus Colligendi

— Спасибо, я знаю. В общем-то, профессор, вы совершенно правы. Совершенно. У вас не было даже времени набросать мою натальную карту, но вы все поняли аж на взгляд, — траурным тоном признался он.

— Правда? — Трелони воспряла духом. Так приободряется нерадивый студент, угадавший правильный ответ по первой букве.

— Истинная. Правда, вы уловили лишь самый край возмущений моей сложной натуры, — Гарри закатил глаза, съежился и погрел руки о чайник. — Правда в том, что на самом деле я уже сжился со своей участью, но теперь никак не могу найти хорошего юриста, чтобы кому-нибудь что-нибудь завещать.

— А есть что? — хихикнула с пуфика Лаванда.

— Найдем, — пожал плечами Гарри. — Мое дело, как всегда, завещать, а появится ли оно все у меня — это к профессору, — он чуть поклонился Трелони. Не вставая из-за стола.

— Кстати, да, дорогие мои, а отчего бы нам, и Гарри прежде всего, не задать вопрос Звездам? — приняла пас она. Астрология — дорожка более чем наезженная, можно повести урок как обычно. — Движение планет и таинственные предзнаменования являются только тем, кто в состоянии достигнуть понимания шагов небесной пляски. Человеческую судьбу можно разгадать по лучам, исходящим от планет, которые сплетаются... Сплетаются... так, Гарри, ты когда у нас родился? Зимой, под Сатурном?

— Вообще-то у Лили Поттер. И в июле. Но под самый конец, если вам от этого легче, — Гарри был настроен на широкие жесты.

— Ах, — выдохнула Трелони под смешки, — но ты и сами должен видеть, что у тебя необычная, очень необычная судьба! Пожалуй, свой гороскоп тебе стоило бы построить самому. Во избежание... ммм... интерсекции тонких энергий.

— Это да, это, наверное, важно... — Гарри взялся за карты, отнял у Рона угольник, потом, пока никто не смотрел, спер из шкафчика рядом карманную астролябию.

— Э, Гарри, ты что делаешь? — удивился было Рон, — Зачем тебе эта мура, спи давай. А то поднялся нынче Мерлин знает когда...

— Цыц, Рональд, приятель, — по лицу Гарри уже гуляла глумливая усмешка, — смотри и учись, пока я жив назло старушке Сибилле.

В последние годы в прошлой реальности Джинни пала жертвой одного из пороков своей милой мамы. Нет, не сомнительного вкуса в свитерах либо роковой страсти к Селестине Уорбек. Жизнь Гарри отравили всего только гороскопы. Проблема в том, что преуспевающая и пользующаяся известностью дама имела куда больше возможностей, чем скромная домохозяйка — и всяческих звездочетов Гарри повидал в принудительном порядке чуть менее чем тысячу.

Он не винил их, скромных учеников Авроры Синистры, пытающихся как-то отбиться от безденежья — с такой-то профессией. Он всего лишь преследовал тех, кто орали слишком громко. Но, может, не зря раньше детишкам читали на ночь — сквозь послерабочую полудремоту Гарри кое-чего понабрался от блудных астрономов.

— Профессор Трелони, поглядите-ка вот на это! У меня почему-то два Юпитера, четыре Нептуна, из которых два неаспектированны, и 1,387 Луны. Где у меня ошибка?

Трелони поглядела на его выкладки.

— Ах, Гарри, ну посмотри же, это у нас не Юпитер, а Европа... а это все... так, это Уран, а если Уран, то... Так... минуту, это Нептун, и это тоже Нептун... Ой, матерь мерлинова.

Сцапав со стола Гарри чайник, Трелони его немедленно осушила. Чаек у аврора был злой, но этого она не заметила. Рука ее шарила у пояса — видимо, в поисках фляжки с чем-то еще злее.

— Таким образом, Гарри, получается, что тебе одновременно четырнадцать и сорок два, ты уже дважды умирал мучительной смертью, кроме того, у тебя минус трое детей и супруга с обликом, который меняется от каждого дополнительного числа после запятой.

— Ах! Профессор! — Гарри было вынес на лицо жесточайший, фатальный ужас, однако резко пришел в себя. — Я же просто держал карту вверх ногами!

Класс понемногу наладился переселиться под столики, однако Трелони третий раз в жизни использовала предвидение, чтобы прервать шуточку на самом подходящем месте. Заявив, что ей надо серьезно поработать, она резко смела себе в широкий рукав все шпаргалки Гарри и выгнала студентов на произвол судьбы.

Близился ужин.

Гарри только пристроился в очередь — еще одно бесподобно забытое ощущение — как нелегкая принесла Малфоя. Да что ж Драко так не везет-то? Гарри смотрел на блондина, уже задирающего Рона, и понимал, что до превращения в хорька остается десять... девять... восемь...

* * *

Урок у Муди прошел... великолепно. Эх, Барти, Барти, думал Гарри, пока пауки крутились по донышку банки, вот как может человеку не повезти в жизни! Парень был отличным, отличным оперативником — абсолютная автономность, какие-то совершенно эпические запасы адаптивности, быстрая, судя по его делу, обучаемость — и при таком багаже родиться сыном кандидата в Министры Магии.

Что может быть хуже для одаренного ребенка, чья душа стремится к правде, извращенно понятой справедливости и к тому, чтобы превращать кого-нибудь в брызги?