Темза. Священная река

Вода Темзы была доступна и богатым, и бедным для всевозможных надобностей: для купания и стирки, для стряпни и питья; необходимость в ней была столь универсальной, что воду считали общей. В одной брошюре 1600 года с одобрением излагается мусульманская идея о том, что “никакой платы не следует взыскивать за воду, которую Бог дал в свободное пользование богатым и бедным”. В тот же период на Темзе устраивались празднества, объединявшие всех лондонцев. Темза была источником пищи, питавшей каждого. Помимо прочего, ее берег предоставлял место для жизни людям разного достатка: дворцы и лачуги стояли здесь почти что бок о бок. Вот как сэр Уильям Д’Авенант описывал северный берег Темзы в 1656 году: “Тут лорд, тут красильщик, а в промежутке – места наихудшего сорта”. Тернер в своих ранних изображениях Темзы подчеркивает контраст между барочной архитектурой на ее берегах и соседними гидротехническими сооружениями и угольными баржами. Река активно сопротивлялась любым попыткам установить иерархию и разделить людей на категории: ведь вода – растворяющая и объединяющая стихия. Темза, кроме того, самым разным людям давала на своих берегах работу и возможность получить доход. На пике всеобщего увлечения лодками в конце XIX века у шлюзов и плотин наблюдалось чуть ли не братание лордов и кокни, в результате чего возникало, как писал один обозреватель, “стихийное веселье”, как будто обычные правила на короткое время отменялись. Этим природным эгалитаризмом объясняется особый грубый язык лодочников, традиционно направленный против более состоятельных, чем они, и выше расположенных в общественной иерархии пассажиров.

Отсюда – связь Темзы с различными уравнительными движениями. В конце XIV века одним из важных побудительных факторов к восстанию Джека Стро против поборов Ричарда II и подушного налога послужило недовольство рыбаков Макинга, Вэнтеджа и других деревень в нижнем течении Темзы. Первые волнения начались в Фоббинге, и в исторических документах графства Эссекс читаем, что “сильней всего замешаны [в восстании] были жители земель вдоль берега Темзы”. С рекой были связаны многие акты насилия. Бунтовали жители Баркинга и Дартфорда, поджоги и мятежи произошли в Грейвзенде. Один отряд повстанцев прошел из Блэкхита в Саутуорк и Ламбет, где штурмовал дворец архиепископа. Река словно бы воодушевляла борцов за свободу. Не случайно лодочников, плававших по Темзе на барках, называли, пусть и иронически, “Сыновьями Свободы”.

В XV веке в долине Темзы было много приверженцев секты лоллардов, протестовавшей против иерархических принципов и коррупции в официальной церкви. Секта имела сильные позиции, в частности, в Марлоу и Фарингдоне, в Абингдоне и Баскоте. Лолларды были весьма активны также в окрестностях Оксфорда. Восстание лоллардов 1431 года было по существу подавлено именно в Абингдоне, где они могли рассчитывать на наибольшую поддержку; однако идеи лоллардов продолжали циркулировать в приречных районах. Знаменательно, например, что баптисты наиболее мощно проявили себя в былых средоточиях лоллардской “ереси”. Связь баптистского движения с рекой, в немалой степени проявившая себя в ритуале водного крещения, показывает, как сильно близость Темзы повышает популярность эгалитарных верований.

Левеллеры (уравнители) – республиканцы и демократы XVII века, времен гражданской войны и республики Кромвеля – в 1647 году собрались в церкви св. Марии в Патни на берегу реки на так называемые “дебаты в Патни”, во время которых было выдвинуто “Народное соглашение” – своего рода новый общественный договор. Два года спустя Уолтон-апон-Темз стал ареной эксперимента совместной жизни, который поставили диггеры под руководством Джерарда Уинстэнли. Объявив себя “истинными левеллерами”, они начали сообща обрабатывать землю в Сент-Джордж-хилле. Они исповедовали некую примитивную разновидность коммунизма, выведенную из принципов Великой хартии вольностей. Итак, Темза, можно сказать, течет сквозь все эти уравнительные начинания. В 1990-е годы в Баттерси на ее берегу на короткое время возникла коммуна под названием “Земля и свобода”, основанная на идеях равенства и экологической чистоты. Она, как мы видим, следовала старинному образцу.

У реки человек может почувствовать себя “свободным”. Поистине Темза способствует некоему растворению индивидуальности. Она поощряет различные формы совместного разгула – такие, как, например, “морозные ярмарки” былых времен на льду Темзы в особенно холодные зимы. В эти противоестественные недели на реке собирались все классы и слои лондонского общества:

Выходит записной шутник, молодой шлюхин сын,
И отправляет голову сквайра к его пяткам[32]

.