Тень

— Не было, — резко произнесла Шарлотта. — Той последней встречи… — и продолжила невеселый рассказ. — Я томилась в подвале, как раненный зверь, бросаясь на прутья камеры. Выла, орала, плакала… Суть произошедшего постепенно дошла до воспаленного сознания во всей своей неприглядности. Ожидание неизбежной смерти, расправившей крылья за моими плечами, стало самым страшным из всех испытаний в моей, увы, короткой жизни. Страх, ужас, боль от потери накинулись на меня, иссушая, вгоняя в забытье, в состояние легкого беспамятства, существования между сном и явью где-то там, где нет ничего, кроме света яркого, всепоглощающего, горящего… И лишь тихие слова, произнесенные печальным знакомым голосом, повторно вернули сознание в душную камеру, лишая даже этого сумасшествия, подаренного как избавление перед смертью. Рыжая девушка пришла попрощаться. Она не была мне подругой. Она была младше, светлее… Ласка тихонько плакала и что-то шептала. Я не разбирала слов, не понимала их значения, лишь сипло подвывала, пытаясь выговорить обидные фразы. Хотела ее прогнать, чтобы остаться одной в своем горе, но язык не слушался, выдавая лишь звуки, всхлипывания. Рыжая тень не уходила. Она рыдала со мной в унисон, совершенно по-детски вытирая сопливый нос куском рукава. И почему-то именно это действие вызывало во мне зависть, такую сильную и не контролируемую, что в какой-то момент, не выдержав, я подбежала к прутьями решетки и схватилась за черный балахон, притягивая бедную девушку, как паук попавшую в паутину муху. Ласка не сразу осознала произошедшее. Попыталась вырваться, но не смогла. Хриплое испуганное дыхание разрывало тишину камеры, натужным эхом отражаясь от стен подвала. Мы, замерев, стояли напротив друг друга. Ласка больше не сопротивлялась. Я больше не двигалась, лишь крепко сжимала край черной материи. Желание жить — вот что двигало мной, вот к чему я рвалась и стремилась. Но прутья камеры, впрочем, как стены и пол надежно защищало светлое заклинание, мешающее перейти в теневую форму и вырваться на свободу. Смерть рыжей девчушки не дала бы ровным счетом ничего.

— Светлое, — слегка удивленно произнесла я. Это странное, неуместное определение царапнуло слух. Маги нашего мира не делили дар на светлый и темный. А зачем? Ведь они обладали всеми ее проявлениями, затрагивая лишь искру волшебства, живущую в их душе.

Шарлотта пропустила вопрос, не одарив меня даже толикой внимания. Неужели нескончаемый коридор — это все, что я увижу перед смертью?

— Мы стояли напротив друг друга, не отрывая взгляда. Не решаясь отпустить балахон, я мяла его в руках, царапая заостренными ногтями. Ласка, стояла напротив и следила за мной, не предпринимая попыток освободиться. "Я не стабильная", — прошептала она, продолжая смотреть мне в глаза. "Я как никто другой понимаю тебя", — произнесла и затихла. Рыжая, нескладная, с этими забавными веснушками вдоль вздернутого носика девушка пришла, чтобы проститься. Она знала, что скоро последует вслед за мной, но все же, переборов страх, хотела утешить и получить капельку утешения. Злость, бешенство и жажда крови вспыхнули в моем сознание. "Как же несправедливо" — выкрикнула я и прошла сквозь прутья. Светлая магия не помешала, не препятствовала на пути к желаемому. Я просто очень сильно захотела обнять рыжую крошку, утешить…

— Убить, — зло крикнула, нарушая красивый рассказ о "невиновности" этой мерзкой, по всей видимости, магини.

— Ты права. Я убила ее лишь касанием. Девушка в моих руках захрипела, забилась раненой птичкой и испустила дух. От страха и неожиданности я оттолкнула ее от себя, надеясь, что отсутствие прикосновения исправит дело. Контакт прервался, но это не помогло. Меня стремительно затягивало в хрупкое тело, распростертое на холодном каменном полу. И уже мое тело с громким стуком упало на камни. Осознание произошедшего заняло какое-то время. Придя в себя, медленно встала, покачиваясь на дрожащих ногах, и пошла вон. Собственная опустевшая плоть не вызывала ничего, кроме омерзения.

ГЛАВА 24. История повторяется

Шарлотта закончила свой рассказ, и замерла на мгновение, ожидая реакции одной плененной тени. Ждала ли она слов сочувствия или, может быть, утешения — это мне не ведомо, но жалости к ней я не испытывала, а вот нестерпимое желание рвать и метать прямо здесь и сейчас — хоть отбавляй. Руки непроизвольно сжимались в кулаки, натягивая магическую сеть. Дыхание участились, а глаза подозрительно защипали. Не так я себе представляла возмездие. Ох, не так. Эта тень, обладающая магией, что она успешно и доказала в коридоре, убивала спокойно и без угрызений совести. Ласка стала одной из первых жертв этого чудовища, но далеко не последней. Ситуация стремительно прояснялась. И это не к добру. Раз главная злодейка решила излить душу и поведать о планах на "будущее", поделиться, так сказать, "наболевшим", то это могло означать лишь одно — она уверена в своей безнаказанности и полностью контролировала ситуацию.