Тень

Это была песня видящих, но современная. Врег иногда включал её на спаррингах или у бассейна, когда ему хотелось музыки. Слушая Ревика, я осознала, что никогда не уделяла внимание словам этой песни в индустриальном стиле.

«Никогда не стрелять и возвращаться на землю,
В некоторые дни я поддаюсь, в некоторые — нет.
Они всегда ломают меня, изнутри, снаружи.
Они убивают меня, сокрушают меня.
Оставляют меня безо всего.
Семья, друзья, любовники — все уходят.
Я сломлен изнутри, но вот он, я».

Слова на прекси сливались воедино, образуя какую-то молитву шёпотом.

«Моё сердце давным-давно разбито.
Слишком давно, старейшины знают.
Книги — пыль, пророки мертвы.
Наше время не придёт до самого конца».

Я чувствовала, как в моём свете пытаются подняться эмоции необъяснимой силы.

Я всматривалась в его лицо и понимала, что сдерживаю слезы.

Может, я просто вспомнила Врега и остальных командиров, которых я привела к рабству и смерти. Может, я вспомнила Никку.

Сделав ещё один вдох, я заставила себя отвести взгляд от его лица.

— Ладно, — сказала я Балидору, взглянув на Вэша. — Пора начинать.

Глава 11 Отправная точка

Войдя, я не смотрела на него.

Сохраняя нейтральное выражение лица, я прошла прямиком к приподнятой платформе, находившейся слева от меня и справа от него, примерно в пяти метрах от места, где он был прикован. Сама платформа приподнималась над покатым полом всего сантиметров на пятнадцать, но Вэш согласился, что мне лучше всего работать оттуда, пока я не рискну приблизиться к нему.

Я ощущала на себе его взгляд, пока пересекала комнату.

Я чувствовала, как он наблюдает за мной, пока я бросала на платформу одеяло, принесённое вместе с длинной подушкой и молитвенным ковриком, которые видящие-монахи использовали для медитации. Я ощущала реакции в его свете, когда он впервые увидел меня, но он сумел быстро приглушить их даже с ошейником.

Большая часть того, что я изначально ощутила в нём, сводилась к неверию.

Я не позволяла себе слишком задумываться об этом. Я сомневалась, что сумею контролировать ситуацию с ним, особенно поначалу. От Джона я знала, что он наверняка постарается изо всех сил. Единственное преимущество, которое имелось у меня на этой первой сессии — это эффект неожиданности.

Ну, и ошейник.

Эти две вещи сообща могли выиграть мне несколько минут — в лучшем случае.

Я знала, что не сумею победить Ревика, если позволю ему превратить это в игру. Я знала это ещё до того, как Балидор озвучил практически то же самое, но другими словами.

Мой единственный выбор — это отказываться играть, по крайней мере, как можно дольше.

Я не потрудилась говорить Вэшу или 'Дори, что я практически уверена — Ревик в десять раз умнее меня. Во всяком случае, он ещё до моего рождения десятилетиями играл в эти игры. А ещё ему морочили голову люди, с которыми я, наверное, не смогла бы постоять за себя даже в обычном разговоре.

Я никогда не достучусь до него в такой манере. Никогда.

Он разжуёт меня и выплюнет, и мне придётся начинать с начала, с отправной точки — в которой я сейчас и находилась.

Я держала всё это в дальних закоулках своего сознания, пока расстилала одеяло, затем пристраивала подушку посередине.

— Планируешь вздремнуть, милая? — спросил он. — Или ты собираешься станцевать мне стриптиз?

Я не подняла взгляда.

До меня дошло, что в те первые несколько секунд я также ощутила в его свете нечто похожее на рябь облегчения — это я тоже искала.

То есть, не я одна ощущала влияние нашего разделения.

Резервуар не просто отрезал его от Дренгов. Он отрезал его от меня.

Скорее всего, он не совсем дурил Джону голову, когда говорил, что ему больно. Он должен испытывать боль хотя бы от нашего разделения, и его чувства ко мне не играли роли. Связь нельзя урезонить. По сути, вне зависимости от наших личных чувств это разделение может убить нас, если мы позволим ему затянуться слишком долго.

Теперь, когда мы оба находились в резервуаре с зелёными стенами, свет Ревика мог связаться с моим, хоть на нем и надет ошейник. Может, это будет не так тесно, как хотелось бы нашим световым телам, но этого достаточно, чтобы облегчить худшие проявления иррационального напряжения.

Ну, того иррационального напряжения, что вызвано связью.

В реальности же мне пришлось бы проводить с ним время в резервуаре вне зависимости от того, какой подход мы решили к нему применить. Если бы мы не смогли нормализовать его, наверное, мне пришлось бы жить с ним там, как минимум, часть времени.

Или же найти способ перевести его в менее ограничивающую камеру.

Оба варианта вызывали боль в моей груди.