Тень

— Ревик, Джон сказал, что разговаривал с тобой о том, что я собираюсь попробовать.

— Вот как?

— Да. Он так сказал. Я бы хотела услышать твоё мнение на этот счёт, если ты не против.

— Что ещё Джон рассказал тебе о нашей маленькой беседе? — Ревик окинул меня холодным, оценивающим взглядом. — Он сказал тебе, что я наградил его стояком?

Он усмехнулся, выпустив очередной клуб дыма.

— Он на самом деле распалил и меня на минутку. Представил, как он уговаривает малыша Дорже пустить его сюда. Джон коварнее, чем я от него ожидал… или лучше в постели, чем я осознавал, — он перевёл взгляд на меня. — Но я заставил его на минутку задышать тяжелее, жена. Я видел это по его глазам. Готов поспорить, Дорже это выбесило.

— Наверное, — сказала я. — Слушай, мы можем покончить с этим инфантильным дерьмом? Мне не нужно, чтобы ты сотрудничал со мной, Ревик. Более того, я и не ожидаю этого от тебя. Но мне бы этого хотелось. Мне бы больше всего на свете хотелось, чтобы ты помог мне с этим.

Он поднял голову от стены, уставившись на меня своими бледными глазами.

— Помог тебе?

— Да, — я почувствовала, как напряглись мои челюсти. — Я пытаюсь помочь тебе. Я думала, что тебе этого хочется.

— Что я хочу, чтобы ты играла с моим разумом? Внедрила кучу хлама о «добре» и «зле» и правильных способах предотвращения блядского истребления нашей расы? По-твоему, мне нужна от тебя такая помощь, Элисон?

Я впервые услышала в его голосе злость.

Я скрыла облегчение, не дав ему отразиться в моём свете и на лице.

— По-твоему, я это собираюсь сделать? — спросила я.

Он издал невесёлый смешок.

— Нет, я думал, что ты будешь массировать мне стопы, говоря, что я твой единственный и неповторимый. Что ещё, чёрт подери, может означать перепрограммирование?

Я продолжала ровно смотреть ему в глаза.

— Это не перепрограммирование, Ревик. Я не буду ничего внедрять. Я не буду пытаться изменить твои убеждения. Дело вовсе не в этом.

Он покачал головой, громко щёлкнув языком.

— Конечно. Ты просто дашь им доступ. Затем они проникнут и поиграют с моим светом.

— Джон сказал мне, что ты боишься.

— Боюсь? — Ревик повернулся, уставившись на меня. После краткой паузы он расхохотался, наградив меня изумлённым взглядом. — Боюсь чего? Что ты можешь увидеть что-нибудь в моём прошлом? Я предлагал тебе это, Элисон! Раньше, когда я считал тебя своей женой, я предлагал тебе увидеть всё, что ты захочешь увидеть обо мне или о моём прошлом…

— Это другое, — перебила я. — Я не заинтересована в цензурированной версии твоего прошлого, которую они позволяли тебе помнить. Суть в тех вещах, которые Дренги помогали тебе не видеть. В вещах, с которыми они помогали тебе справиться. В воспоминаниях, от которых они тебя защищали.

Он издал очередной смешок, полный неверия.

— Gaos d' jurekil'a… ты совсем завралась, — сделав очередную затяжку hiri, он выдохнул дым и покачал головой. — Поверить не могу, что они так быстро превратили тебя в фанатичку. Как они это сделали, Элли? Член Балидора правда настолько хорош? Женщина, на которой я женился, не верила во всё это дерьмо. Боги, Дренги, пророчества… старые религии и их жёсткие, абсолютистские моральные кодексы. Насколько я припоминаю, у тебя не существовало даже однозначного определения правильного и ошибочного. Конечно, тебе была свойственная теологическая умудрённость двенадцатилетки, и ты никогда не знала, что ты, чёрт подери, несёшь. Но я хотя бы уважал, что у тебя есть своя голова на плечах.

Я закусила губу, чувствуя, как к щекам приливает невольный румянец.

— Я уже говорила тебе, Ревик. Дело не в вере во что-либо.

— Вот как? А в чём же тогда дело? Что именно побудило тебя решить использовать мою же брачную связь против меня, мать твою? — в его словах зазвучала злость. — Gaos. И ты позволила им использовать это, чтобы добраться до меня… и ты сговорилась с этим мудаком, как одурачить меня с помощью этого.

— Я пытаюсь помочь тебе, — сказала я. — Я пытаюсь найти способ вернуть тебе твою жизнь, свободу принимать свои решения…

— Свободу, — он издал хриплый смешок, подняв скованные запястья. — Ты будешь мне тут говорить про свободу, любимая? Серьёзно?

— Они не могут спасти тебя, Ревик. Они не могут.

— Кто не может?

— Дренги.

— Господи Иисусе, Элисон, — он покачал головой, и в его голосе звучало искреннее неверие. — Если бы ты сама себя слышала. Я честно не могу в это поверить. Правда, не могу, — в его прозрачных глазах стояло то же изумление. — Я тебе сочувствую, жена. И мне стыдно за тебя. Я честно понятия не имел, что ты настолько тупая, блядь.

Я вновь прикусила губу, стараясь скрыть реакцию на лице и в свете.

Покачав головой, я сказала:

— Если ты не посмотришь этому в лицо сейчас, тебе придётся столкнуться с этим потом. И чем дольше ты живёшь в их свете, зависишь от них, тем хуже будет.

Он закатил глаза в манере видящих.

— То есть, меня спасёшь ты. Официантка из Сан-Франциско.

— Ревик, я этого не говорила. Я пытаюсь…

— Я ни от кого не завишу, жена.

Несколько секунд я просто смотрела на него, ощущая, как сдавило мою грудь.