Тень

Малышева слушала внимательно, приподняв и несколько наклонив голову, как слушают порой птицы — недоверчиво и настороженно.

— Дальше, мужчина в деревне предъявил участковому удостоверение вашего мужа. Почему оно оказалось там, а не у него в поле? И почему этот мужчина так похож на Павла Петровича? Наш сотрудник уверяет, что фотография была подлинная, а он человек опытный, не первый год на службе, раньше, в войну, в разведке воевал! Наконец, почему этот неизвестный мужчина внезапно скрылся? Вместе с удостоверением, кстати. Так что я еще раз спрашиваю: где сейчас находится ваш муж Малышев Павел Петрович?

— В поле, — сразу же, не задумываясь, откликнулась Малышева.

Тут вновь не выдержал и вмешался Куницын:

— Ну, знаете ли, Ираида Николаевна! Мы ведь с вами серьезно! Неужели вы не отдаете себе отчета, где находитесь? Мы ведь все равно найдем вашего мужа и неизвестного мужчину установим. Все станет ясно, а у вас неприятностей прибавится.

— Я правду говорю, — голову Малышева держала прямо, и голос звучал хоть и тихо, но ровно. — В поле Павел. Вчера уехал.

— А до того?

— Жил в деревне.

— Почему?

— Писал...

— Что писал?

— Диссертацию писал.

— Диссертацию? — Куницын с Кологривовым переглянулись.

— Да. Это я виновата. Будьте добры, дайте, пожалуйста, сигарету.

Куницын протянул ей пачку сигарет, зажигалку, подвинул пепельницу, потом снова уселся, но не на прежнее место за ее спиной, а напротив, рядом с Кологривовым.

— Подробнее, пожалуйста, Ираида Николаевна. Не совсем понятно, почему диссертация вместо экспедиции.

— Ну, у них иногда так делают. Считаются в поле, а сами... отчеты там, статьи... Павел раньше никогда... А в этом году тетка дом оставила, вот я и подумала... Зимой ему все времени не хватает, плановая тематика, прочее...

— Понятно, понятно. А в институте об этой практике, что же, выходит, знают?

— Не-ет. Не всегда.

— Это как — не всегда?

— Ну, иногда руководство само предлагает освободить на месяц-другой за счет полевого сезона, в других случаях просто глаза закрывают.

— А ему предложили?

— Нет, он сам.

— Ну и ничего? Никто не догадывается?

— Не знаю. Однажды, это когда он в конце июня домой заезжал, материалы какие-то забыл, так тогда в троллейбусе Федорова видел.

— Замдиректора по науке?

— Да.

— А тот заметил вашего мужа?

— Не знаю. Павел сказал, что Федоров глядел в другую сторону, в окно, но до конца не уверен. Испугался, в институт сходил, сам финансовый отчет сдал.

— А как с заданием? Он же отчитаться должен.

— У него с прошлого года задел есть. А потом он собирался осенью там поработать.

— Ну, а документы, печати и подписи?

Ираида Николаевна при упоминании о документах смутилась, замолчала, склонившись над столиком, долго разминала окурок в пепельнице. Молчали и Куницын с Кологривовым.

— У него в Тюмени в геологическом управлении товарищ работает, Коля Сазонов. Он и отметил ему вместе со своими, — проговорила наконец, не подымая головы.

— Но если ваш муж в этом году не был в поле, то откуда у него финансовые документы? Наряды откуда, трудовые соглашения?

— Чистые бланки, рабочими подписанные, у него еще с того сезона остались. Они в институте все так делают, подписывают на всякий случай.

— Хорошо. С этим понятно. — Куницын встал и прошелся по кабинету.

— Куда он теперь уехал? — спросил Виктор.

— Куда-то в Свердловскую область. Должен письмо сразу же прислать, как определится.

— Теперь об его удостоверении. Дело в том, что у нас есть второе такое же. Тоже на Малышева Павла Петровича и под тем же номером. Вы что-нибудь об этом знаете?

— Он его потерял.

— Как потерял?

— Украли. В июле ездил туда, к Сазонову, за документами, в поезде бумажник у него и украли.

— Расскажите поподробнее.

— Встретил в поезде знакомого — тоже геолога, учились когда-то вместе — Балакова Сережу. Много лет не виделись, вот и пошли в вагон-ресторан, ну и перебрали видимо. Раньше, лет десять назад, он к нам иногда заходил, когда в Ленинграде бывал, а потом работу сменил. А утром хватились — бумажников ни у того, ни у другого. У Павла-то там хоть денег было немного, а у Сережи несколько сотен.

— В милицию заявляли?

— Нет. Павел боялся, что разбираться начнут, почему не в поле, куда ехал... Надеялся, что документы подбросят, так ведь, говорят, обычно делают, вы, наверное, знаете.

— Подбросили?

— Только паспорт. Заказным письмом. А удостоверение, видимо, выбросили. Так Павел решил.

— А второе у него откуда?

— Знакомая сотрудница из отдела кадров сделала. У них с этим строго, без удостоверения в поле нельзя — основной документ, а официально просить дубликат боялся: расспрашивать начнут, объяснительную писать — где да как... Вот она и помогла, сделала другое. Недавно. Он же осенью собирался в поле.

Беседа давалась Ираиде Николаевне с большим трудом. Щеки покрылись алыми пятнами, тонкие пальцы мяли мундштук и теребили зажигалку, но говорить она старалась ровно и смотрела прямо на собеседников.

— А Балакову документы вернули?

— Не знаю... Он должен был написать Павлу, но не написал почему-то.

— Он тоже в Ленинград ехал?

— В Пермь. Там они и расстались.