Тень

– Ваше отношение к религии? Стоп. – Ыбырай вдруг замялся. Посмотрел на Тёплое лицо. – Эй, а что опять новая форма пришла? Я не помню такого вопроса. Что он должен мне отвечать на него?

Тёплое лицо молчало. Мягкий свет солнца нежным розовым трогал Тёплое лицо. Тёплое лицо молчало. Ыбырай подождал немного для приличия, но Тёплое лицо молчало. Вежливый вечерний ветер приносил Тёплому лицу облегчение прохладой. Тёплое лицо молчало. Ыбырай сдался.

– Ладно, это пропустим. Что вы можете назвать главной драмой вашей жизни?

– Хлеб.

– Не понял ответа.

– Хлеб – главная драма моей жизни. Я не могу его есть.

– А в чем тут драма?

– В том, что я его все равно ем, что вызывает конфликт в моем внутреннем мире.

– Он, что, настолько тонкий этот ваш внутренний мир?

– Достаточно.

Ыбырай покачал головой. Не сочувственно. Просто покачал – видимо захотелось размять шею или поболтать ушами. Большие болтливые уши Ыбырая приятным бризом сквозь жар пытливого интереса. Отвлечься на секунду. Отойти от пламени вопрошания. Снять напряжение погонного недоверия. Мне казалось, что процесс не доставлял ему удовольствия. Отсутствие выброса эндорфинов в ответ на производимый процесс и продолжение процесса, несмотря на отсутствие эндорфинов, говорило о том, что Ыбырай был отлично тренирован. Он мог заниматься процессами независимо от того, насколько высокий выброс гормонов от них. Мне это было непонятно – вся моя жизнь была построена на производстве счастья. А тут – некто, кто что-то делает, потому что это его обязанность, а не потому, что это его как-то раскумаривает. Идиот? Вместо ответа на этот вопрос я задумался о нужности этой информации в моей голове. Понял, что единственный способ избавить от нее – поделиться с кем-то. Вот теперь эта информация ушла от меня к тебе. Что хочешь с ней то и делай. Всегда лучше поделиться с кем-то. Рассказать, как минимум, кому-то одному, что Ыбырай был отлично тренирован. Сделать это не как я – ведь я пронес это через почти все свое путешествие до вот этого самого момента – а прям сейчас. Нет никого рядом? Господи, ну пошли кому сообщение! Давай, отправь пятерым контактам этот текст “Ыбырай был отлично тренирован” и увидишь, что случится. Увидишь, поверь мне.

– Приведите пример поражения?

– Диета из шишек.

– Когда вы впервые почувствовали себя свободным?

– Когда умерли мои родители.

– Поясните?

– Ты окончательно взрослеешь только со смертью старших, ибо теперь старший – ты.

– То есть вы хотите сказать, что мы настолько предетерминированы нашими родителями, что остаемся в привитых с детства ролях даже после достижения условной зрелости?

– Разве это не так?

Ыбырай не выглядел растерянным. Но Теплое, почти родное лицо, торчащее из-под форменной шапки с серебристым козырьком (полное имя напарника Ыбырая), метнул носок ботинка в его сторону, попав четко в район копчика. Теплое, почти родное лицо, торчащее из-под форменной шапки с серебристым козырьком, сразу после броска вернулся на свой пост, обозначенный двумя нарисованными белой краской следами сапог на полу. Поставил подошвы черных лакированных кроссовок на следы. Вытянулся. Замер. Stand-by. Ыбырай дернулся несколько раз, явно перезагружаясь, затем пискнул звуком загрузки операционной системы, и продолжил. Невозмутимо, словно ничего и не произошло.

– Девушка. Красивая. Идет себе по улице, никого не трогает. Мысли, идеи, мечты, страхи, драмы. Проживет свою жизнь. Родит кого. Заведет животное. Будет навещать маму. Ты готов ворваться в её жизнь? Оставить след там? Может небольшой, а может и целую борозду… Гигантский шрам на поверхности.

– Вы приводите пример оставления борозды в рамках простого знакомства или законного брака?

– Давайте попробуем опцию сочетания законными узами в установленном порядке.

Я кивнул. Этот опыт был мне понятен.

– Главное найти не женщину, которую будешь любить, а женщину, которую тебе будет нравиться ненавидеть.

Ыбырай замолк на секунду, но быстро продолжил. Новой перезагрузки не потребовалось. Вежливый ветер и вечернее солнце тем временем ушли прочь – Тёплое лицо продолжало молчать. В воздухе повисли сумерки неудовлетворенности результатом.

– Почему вы считаете себя достойным поиска?

– Потому что поиск отдельно от меня не существует. Как нет чтения без читателя.

Ыбырай удовлетворенно кивнул. Я так и не понял, как именно составлялся опросник, как присваивались баллы за правильные ответы – и присваивались ли вообще. Может им тут просто было скучно или просто у них было, и им было скучно. Я встал с табурета и двинулся к проходу на другую сторону.

– Куда пошли? Вам еще анализы сдавать.

–