Тень Аламута

— Убили! Уби-и-или!! — И тут же:

— О какую потерю понес ислам!

Отблески света пробежали от одной стенки к другой. И еще. И снова. Наверху кто-то носился с факелами туда-обратно.

— Что же там случилось? — удивился торговец. — Какое-то важное дело постигло наших врагов. Кстати, мы не доиграли.

— Я побил шлоном твою пешку, — любезно сообщил шейх.

— Какую? Правую или левую? Знайте же, что мои дедушка Джафар был страстным шахматистом. Умирая он настолько ослабел, что вместо слов «Нет бога, кроме Аллаха», сказал: «Шах тебе! Оставь ладью в покое». А имам отвечал…

Яму осветил факел. Пленники завозились, закрывая глаза руками. Девичий голос жалобно позвал:

— Хасан! Хасан, муж мой возлюбленный! Ты здесь?

— Кто звал меня? — удивился Хасан. — Кто помнит мое имя?

— Это я, Марьям. Хвала Аллаху, ты жив, мой господин.

— Уходи, Марьям. Уходи. Аллах сделал меня твоим рабом. Как вынести такой позор мусульманину?

— О нет, любимый мой! Не рабом тебя почитаю, но лучшим из светозарных!

— Лучшим из блистательнейших?

— Да!

— Дивной красотой сравнимым с украшениями в тысячу тысяч динаров?

— Да-да!

— О говори же, говори! Твои слова — настойка из столетника на ранах моей души. А скажи, что предпочтительней: я или, скажем, дворец розового мрамора?

Грубая рука опустилась на плечо Хасана.

— Хватит, друг мой. Все эти восточные арабески оставь на потом, когда выберемся отсюда. — Крестоносец запрокинул голову и крикнул: — Эй, смелая девушка! Ты еще там?

— Я слушаю, страшный франкский господин!

— Ты можешь откинуть решетку и выпустить нас отсюда?

— С любовью и повиновением!

— Сделай это. Клянусь силой Иисуса Христа, мы в этом очень нуждаемся.

Заскрипела решетка. На щеку Хасана упали горячие смоляные капли от факела.

— Держите! — Вниз полетела веревка. Второй ее конец был закреплен на краю ямы. — Только пусть первым лезет мой возлюбленный! Иначе перережу канат.

— Пусть так, — кивнул крестоносец. — Эй, пропустите Хасана. И не толкайтесь, не мешайте друг другу. Нам надо убраться из лагеря.

— Но мы не доиграли партию! — запротестовал торговец.

— Загадочный вы народ, сарацины… Я вот всё думаю: может, перед тем, как нападать, нам стоило попробовать договориться миром? Сколько интересных вещей мы бы узнали.

Босые пятки Хасана сверкали у самого края ямы. Подтянувшись, правитель вылез наружу.

— Следующий — Моисей, — распоряжался крестоносец. — Потом я. Эй, девушка! Тебя ведь Марией зовут?

— Марьям, о страшный франкский господин.

— Скажи, Марьям, что там наверху? Куда делась стража?

— Им не до нас, страшный франкский господин. Шальной стрелой убило эмира Балака. Тимурташ собирает приверженцев. Бурзуки во всём ему противоречит, и оба эмира ругаются почем зря.

— Хвала Аллаху, — обрадовался Хасан. — Значит дело не обошлось без Рошана. Только он способен устроить такую кутерьму.

Один за другим пленники покидали яму. Больше всего возни вышло с шейхом. Торговец шелком, чья очередь была последней, обвязал его веревкой. Крестоносец и Хасан потащили наверх. Шейх поднимался безобразно. Он дрыгал ногами, вопил и требовал уважения к своим сединам и знанию. Наконец все оказались наверху.

— Полдела сделано, — подытожил крестоносец. — А теперь будем спасаться.

Без сира Сэмюэля бывшие узники пропали бы, но он с ходу сообразил, куда двигаться. Да в маскировке и не было нужды: в лагере стоял переполох, до горстки беглецов никому не было дела. Но лишняя предосторожность никогда никому не мешала.

Со стен за переполохом в лагере наблюдали манбиджцы, лучники держали под прицелом все подходы к городу. Чтобы не повторять судьбу Балака, беглецы решили переждать день в зарослях терновника. Хасана при виде колючек била дрожь, но другого выхода не было.

Пришлось покориться.

Моисей сходил на разведку и вернулся с двумя мешками динаров. Разброд в осаждающей армии переходил все мыслимые и немыслимые границы. Со смертью Балака перед Тимурташем открылись радужные перспективы. Десятки крепостей, огромные пространства от Халеба до Харрана — всё это отныне принадлежало ему. С одной оговоркой: и крепости, и земли следовало перезахватить.

Тимурташ торопливо собирал преданные войска и переманивал колеблющихся. Эмир Бурзуки сперва взывал к совести проходимца, но потом махнул рукой. Едва минул полдень, как его соратники собрали шатры и отправились в обратный путь.

Осада Манбиджа фактически прекратилась.

Вечером беглецы выбрались из укрытия, тут-то их и обнаружили высланные Сабихом разведчики. Это оказалось несложно. Возгласы «Что за обман! Где мой шлон?» были слышны на фарсанг от стены.

Ночью правитель вернулся домой.

ФАРРОХ ПРОЩАЕТСЯ С ГОРОДОМ

Всё на свете когда-нибудь кончается. Пришла пора покидать Манбидж. Да и то сказать: подзадержался Рошан. Раньше даже три ночи под одной крышей тяготили его, а тут — больше месяца прошло.

Халат, одеяло, горшочки с мазями. Книга — один из трактатов Ал-Кинди. Еды на несколько дней. Много брать не стоит. Странник, что хочет поклажей соперничать с верблюдом, умом соперничает с ишаком. Что еще?