Тень Бонапарта

— Ваше удивление для меня весьма лестно, — молвил он. — Видать, я хорошо сыграл свою роль. Не моя вина, коль эти разини спустили собаку. За мной, во всяком случае, будет честь собственноручной поимки отчаянного и опаснейшего заговорщика.

Он насмешливо улыбнулся своему трусливому пленнику.

— Император умеет не только награждать друзей, — строго добавил он, — но и наказывать врагов.

До сих пор он держал руку за пазухой, но теперь вынул пистолет.

— Не стоит и пытаться бежать, — бросил он в ответ на испуганный взгляд Лесажа, — живой или мертвый, но вы останетесь здесь!

Лесаж закрыл лицо руками и громко, беспомощно зарыдал.

— Каким же вы оказались негодяем, Шарль, — почти простонал он, — ведь вы заставили Туссака убить того человека с улицы Бас-де-Ларампар, вы заставили нас поджечь его дом! А теперь вы сами же и предаете нас…

— Я сделал это, потому что хотел, чтобы честь раскрытия вашего заговора принадлежала единственно мне. Наконец пробил час!

— Хитро придумано, Шарль, но что подумают о вас, когда я обо всем расскажу? Как вы объясните императору свои поступки? В ваших интересах не допустить, чтобы я скомпрометировал вас.

— В самом деле, друг мой, вы совершенно правы, — сказал тот, взводя курок пистолета, — я несколько перешел границы, исполняя данные мне инструкции, и теперь самое время исправить это. Вопрос в том, оставлять вам жизнь или нет, хотя я лично думаю, что вам лучше умереть.

Страшно было смотреть на Туссака, когда тот боролся с собакой, но эта новая сцена заставила меня содрогнуться. Чувство жалости к несчастному Лесажу, созданному, казалось, для того, чтобы стать ученым или поэтом-мечтателем, перемешалось с отвращением. Было ясно, что слабого Лесажа подчинили себе другие, более волевые люди и навязали ему непосильную роль в нынешнее смутное время. Я забыл уже его вероломство по отношению ко мне, хотя оно едва не стоило мне жизни, забыл, как Лесаж настаивал на том, чтобы убить меня.

Видя перед собой неизбежную гибель, он упал на пол и извивался всем телом в припадке ужаса, а его мнимый друг и учитель стоял над ним с пистолетом в руке и насмешливо улыбался. Шарль играл этим беспомощным трусом, как кошка с мышью, но развязка близилась: еще мгновение, и раздастся выстрел…

Невыразимый ужас охватил меня при мысли о столь безобразном убийстве, я выскочил из своего убежища, намереваясь стать второй жертвой отвратительного старика, как вдруг снаружи донесся гул голосов и послышалось звяканье сабель. С громоподобным возгласом «Именем Императора!» дверь хижины одним ударом оказалась сорвана с петель.

Через дверной проем я увидел большую группу всадников: ветер трепал перья на их киверах, развевались мокрые от моросившего дождя плащи. Свет лампы из хижины освещал морды двух лошадей и тяжелые, с красными султанами кивера стоявших подле них гусар. В дверях показался молодой и высокий гусарский полковник. Я невольно залюбовался им: богатство одеяния, величественная осанка; высокие, доходящие до колен сапоги, ярко-голубая с серебром форма удивительно шли его статной фигуре. У него было бледное с резкими чертами, но все же красивое лицо, из-под медной цепи кивера топорщились усы. Скрестив руки на груди, с ярко блестевшей ножнами саблей, он стоял на пороге и холодным, бесстрастным взором оглядывал залитую кровью хижину и ее обитателей.

— Недурно! — сказал он. — Недурно!

— Это Люсьен Лесаж, — сказал Шарль, пряча пистолет в карман своего коричневого сюртука.

Гусар с презрением взглянул на распростертую на полу фигуру.

— А! Красавчик-заговорщик! — проговорил он. — Поднимайся, презренный трус! Жерар, соблаговолите препроводить его в лагерь.

Позвякивая шпорами, в хижину вошел молодой офицер в сопровождении двух солдат, и те унесли куда-то в темноту жалкое подобие человека, от ужаса лишившееся чувств.

— Но где же тот, другой, где Туссак? — осведомился полковник.

— Убил собаку и сбежал. И Лесаж бы последовал за ним, не придержи я его. Быть бы им уже обоим в наших руках, не спусти вы собаку, но тут уж я ничего поделать не мог. Так что поздравьте меня, полковник Лассаль, с успехом, — сказал он, протягивая руку, но гусар, словно не видя руки, круто повернулся на каблуках.

— Вы слышите, генерал Савари? — сказал он. — Туссак бежал!

Молодой генерал приблизился к двери и попал в полосу света от лампы. Когда он услышал эту новость, на его красивом умном лице отразилось неудовольствие.

— И где же он?

— Только что бежал!

— Он самый опасный из всех заговорщиков-республиканцев. Император сильно разгневается.

— А это кто? — спросил генерал Савари, указывая на меня. — Я понял из вашего донесения, что тут будут только двое, месье Бер…

— Я бы предпочел, чтобы имена здесь не назывались, — резко оборвал его Шарль.

— О, это можно понять, — с насмешкой ответил Савари.

— Я передал вам, что эта сторожка станет местом встречи, но это не было окончательно определено вплоть до последней минуты. Я дал вам возможность поймать Туссака, но вы прозевали его, спустив собаку. Думаю, вам придется отвечать за сей досадный промах перед императором!