Тень демона

Ким Харрисон Тень демона

Глава 1

— Взять для штор зеленый или коричневый, Рэйч?

Голос Дженкса скользнул в мое дремотное состояние, и я с трудом подняла веко, чтобы обнаружить пикси парящим в дюйме от моего носа. Солнце припекало, и мне не хотелось шевелиться, несмотря на то, что его крылья создавали прохладный ветерок.

— Слишком близко. Я не вижу, — сказала я, сдвинувшись на ребристом шезлонге, и он отлетел назад; его стрекозиные крылья двигались достаточно быстро, чтобы рассыпать красную пиксячью пыльцу на мой голый живот. Июнь, загар и Цинциннати, как правило, не сочетались, но сегодня у меня был последний день, чтобы загореть, прежде чем я направлюсь на запад, на свадьбу моего брата.

На руках Дженкса висели два свертка ткани из паутины, которая, скорее всего, была соткана и покрашена одной из его дочерей. Светлые вьющиеся волосы длиной до плеч — не стриженные со смерти жены — были связаны сзади отрезком бечевки, выставляя напоказ его угловатые, мелкие черты лица. Мне казалось странным, что пикси, способного отразить нападение целой банды наемных убийц, беспокоил цвет занавесок.

— Ну, — уклонилась я от прямого ответа, не более уверенная в правильности выбора, чем он, — зеленый подходит к полу, но я бы взяла серо-коричневый. Тебе внизу нужно немного визуального тепла.

— Коричневый? — переспросил он, с сомнением глядя на полотно, — я думал, тебе нравится зеленая плитка.

— Нравится, — объяснила я, думая, что разбить бутылку от газировки ради напольной плитки было остроумно. — Но если ты сделаешь все одного цвета, тебя унесет обратно в семидесятые.

Крылья Дженкса упали, и его плечи опустились.

— Я не очень хорош в этом, — прошептал он и погрустнел, вспомнив Маталину, — скажи мне, какая.

Я внутренне сжалась. Я хотела обнять его, но он был всего четыре дюйма высотой. Маленький, да, но этот пикси спасал мне жизнь большее количество раз, чем у меня котлов для зелий на кухне. Правда, иногда я чувствовала, будто мы находимся в разных мирах.

— Серо-коричневый, — сказала я.

— Спасибо.

Оставляя за собой след из тусклой золотой пыльцы, Дженкс по дуге полетел вниз, к стене высотой по колено, отделяющей мой задний двор от кладбища. Кладбище с высокими стенами тоже принадлежало мне или, скорее, Дженксу, поскольку он владел документами, но я была тем, кто косил лужайку.

Мне сделалось горько, и солнце, казалось, стало немного прохладнее, когда я увидела, как след от пыльцы Дженкса исчезает под проросшими колокольчиками и мхом в его новом холостяцкого размера доме. Последние несколько месяцев были трудными для него, потому что он учился жить без Маталины. Возможность стать достаточно маленькой, чтобы помочь ему пройти через это в первый трудный день, укрепила мое убеждение в том, что демонская магия не плоха, пока вы не используете ее для темных целей.

Ветер холодил уголок моего глаза, и я улыбнулась, не смотря на то, что едва не плакала. Я чувствовала запах недавно скошенной травы, и гудение газонокосилки неподалеку перекрывало отдаленный шум Цинциннати через реку. Рядом с моим маслом для загара и стаканом холодного чая лежала стопка журналов по декору — затишье перед бурей. Завтра начнется мой личный ад, и он будет длиться целую неделю — ежегодный съезд ведьм. Что будет после этого, можно только гадать.

Нервничая, я передвинула полоски своего бикини так, чтобы линии загара не было видно в моем платье подружки невесты, уже упакованном и висящем в мешке для одежды в шкафу. Ежегодный съезд ведьм вчера начался на другом конце континента. Я была на повестке дня последней — как прибереженное на сладкое грандиозное цирковое представление.

Ковен моральных и этических стандартов изгнал меня, пытался посадить без судебного разбирательства в Алькатрас и послал наемных убийц, когда я сбежала. И прекратил преследование только тогда, когда я пригрозила публично объявить о том, что ведьмы произошли от демонов, а я — живое доказательство этому. Постановление об отмене станет постоянным после того, как они заменят отсутствующего члена совета и простят меня за использование черной магии. По крайней мере, теоретически.

Насколько мне было необходимо это сделать, настолько же я сааавсем не хотела этого. Я хочу сказать, меня обвиняли в том, что я черная ведьма — за черную магию и общение с демонами, и каждое из этих действий я совершала. И совершаю. Как бы там ни было. Это вряд ли изменится, но если я не смогу справиться с задачей, мне придется прятаться в Безвременье до конца своей жизни. А это неприемлемо, и не только потому, что я не особенно люблю демонов, но и потому, что я пропущу свадьбу своего брата, а он никогда мне этого не простит.

Я посмотрела наверх, щурясь на дуб, когда знакомый, почти ультразвуковой свист пикси прорезал гул от косилки. Я не удивилась, когда Дженкс выскочил из-за невысокой стены, собираясь встретить Джамока, одного из своих детей, вернувшегося из караула в притворе церкви.

— В чем дело, Дженкс? — окликнула я, взяв очки, и пикси повернулись ко мне, все еще разговаривая.