Тень демона

— Мне нужно пережить это, чтобы я могла идти дальше, зная своих врагов, — сказала я вслух.

Я не удержалась, и мои глаза поднялись, чтобы найти Пирса. Не пропуская удара, Пирс указал на Трента.

Трент откашлялся, оскорбленный, но Ал говорил, и я должна была сосредоточиться.

«Расти трудно, любовь моя. Иначе все бы это делали».

— Пожалей меня, — пробормотала я. — Мне нужен переход для Трента и Дженкса в Сиэтл и обратно. Я знаю, что ты собираешься сделать это, иначе ты бы не вылез из кровати.

Извилистые искры пронеслись через Ала, заставляя меня улыбнуться.

«Только в одну сторону. Это слишком дорого», — сказал он.

— В Безвременье нет инфляции, Ал.

«Тогда назовем это рецессией. В один конец».

Я посмотрела на Трента и улыбнулась. Он расслабился, выдохнув, когда его плечи опустились.

— Хорошо, в один конец, — сказала я. — Но я хочу проводить их, поэтому один переход для них, два для меня.

«Договорились», — подумал Ал резко, и Дженкс сотворил вспышку золотой пыльцы, взвизгнув.

— Святое дерьмо! — выругался пикси, и изломанная бессвязность лей-линий Сан-Франциско скользнула в меня, звеня в моих нервах. Я поставила защитный круг вокруг своих мыслей, достаточно большой, чтобы включить Дженкса и Трента. Я почувствовала вспышку страха от Трента, растворившуюся в принятии, и как Дженкс подготовился, его неизменное мужество вливалось в меня как память, которая была не моей. Присутствие Ала окружило нас, как маслянистый дым, но я приняла большую часть идущей от него вони жженого янтаря и эгоизма на себя, не желая, чтобы Трент и Дженкс имели с этим дело. Смущенная, наверное?

«Железнодорожная станция, Ал!», — закричала я мысленно, не желая появиться на путях. «На платформу», — добавила я.

Мое несуществующее сердце сильно стучало, и я почувствовала, как линии вокруг меня снова становятся чистыми, привкус соли и ржавчины исчезали, замещенные вкусом озона, ровного, чистого и быстрого.

Проблеск огромного, грязного зала, еще не сформированного, пронесся у меня перед глазами. Трент и Дженкс были рядом со мной, и я убрала круг, сдерживающий их, когда почувствовала, как их души ускользают из моих рук и возвращаются к памяти их тел. Мне хотелось сделать вздох, но как только я подумала о легких, меня утащили обратно в ничто, мое формирующееся тело растворилось так быстро, что, клянусь, это было больно.

«Ал!», — закричала я, сбитая с толку.

А потом Ал укрыл мои мысли. Я поставила новый барьер между нами, когда он засмеялся. Платформа растворилась, и реальность завертелась. Я ждала, пока появится модная обстановка в отеле Сан-Франциско, и стискивала свои несуществующие зубы, чтобы выдержать изломанные лей-линии, которые ведьмы были вынуждены использовать там, но чувство фольги на зубах не появилось. Вместо этого линия стала теплее, более удобной. Знакомой.

«Дерьмо на тосте», — подумала я, потянувшись к крыловидной спинке кожаного стула, мои пальцы проходили сквозь него, пока я не выдернула их и не попыталась снова. Теперь пальцы стали материальными. Я была в библиотеке Ала.

— Трент? Дженкс? — позвала я, как только у меня появились легкие. Проклятие, это все было ловушкой? Мне нужно было позволить Пирсу убить его.

— Их здесь нет, вечно-зудящая-ведьма. Они в безопасности на железнодорожной станции, как и было обещано, — сказал Ал, и я развернулась, чтобы увидеть его в халате — я чувствовала еще через зеркало, как он надевал его.

Глава 17

— Я хотела попрощаться, — сказала я, почти опустив свое зеркало, но передумала в последний момент. Я не собиралась оставаться, если, конечно, я могла что-то решать в этом вопросе.

Ал придвинул стул к огню, сел на его край, затем закатал рукава своего халата до локтей и осторожно наколол зефир на кончик одной из длинных вилок для запекания. Наклонившись вперед, он приблизил раздувшийся сахар к огню. Его мускулистые руки казались почти загорелыми в свете огня. Широко расставив ноги, демон сгорбился над огнем, голые ступни выглядывали из-под подола коричневого халата. Они выглядели на удивление нормальными. Позади меня в темноте высились полки с молчаливыми свидетелями — книгами.

— Ты хотела убедиться, что они нормально добрались, — произнес Ал тихим голосом, сосредоточившись на зефире. — Так и есть. Они ушли, чтобы творить проказы по-эльфийски, что имеет всемирный масштаб и все же… совершенно незначительно. Тебе нужно новое хобби, Рэйчел. Что-нибудь, не имеющее отношения к гадким ничтожным мужчинам, мечтающим о мировом господстве.

Зефир загорелся, и демон поднес его ближе. Он провел пальцами по всей длине вилки, чтобы снять все еще пылающее суфле, и почему-то этот жест показался мне двусмысленным.

— Я хочу поговорить с тобой о магии и тяжелом труде, — сказал он, свет от горящего зефира отражался в его глазах. — О хороших поступках, за которыми стоят глупые идеи. О честных ошибках, ведущих к нечестным могилам.

Его глаза встретились с моими, и он поджал губы, осторожно дуя на все еще горящий раздувшийся сахар.