Тень демона

«Ладно, когда закончишь, впусти Галли, чтобы он отделил воспоминание от твоего подсознания. Впусти его, Рэйчел. И неважно, что он сможет увидеть все. Мгновение за мгновением, каждое мимолетное желание и всю ненависть, что в тебе есть. Пока он будет вытягивать созданное воспоминание, сквозь его пальцы просочится твоя душа. То, чего он не увидит, останется здесь, так что впусти его полностью», — подумала она, и на секунду меня накрыла жесточайшая паника.

«Это намного более тесный контакт, чем прижать тебя к стене и поцеловать», — поддразнила она.

Мне все это не нравилось, но разве у меня был выбор? Не то чтобы Ал не бывал у меня в мыслях прежде.

«Стой! Я же не знаю, что делать!», — подумала я, когда ощутила, что она стала отдаляться.

Сознание Тритон опустилось ниже и проникло в мое, вызывая головокружение.

«Надо создать коллективное сознание, настолько реальное, что к нему можно прикоснуться. Этим ты докажешь, что у тебя есть способности укрыть другую душу своей, не впитывая ее и не изменяя случайно то, что не должно быть изменено».

Я ощутила волну печали, затмившую звезды.

«Знаешь, почему демоны рождаются способными создавать проклятья? Их матери проклинают их еще в утробе, чтобы они могли защищаться с рождения. Но требуется искусность, чтобы наложить проклятие на другую душу, которую ты укрываешь своей. Создать оболочку и позволить другому свободно существовать — и все одновременно. Именно поэтому Алгалиарепт и сам не помнит, как он выглядит под всеми этими личинами, что он демонстрирует миру. Он не может отобрать, что истинно принадлежит ему, а что добавлено матерью. Красивый, прекрасный малыш. У меня никогда не было своего, но если бы была дочь, я бы сделала ее похожей на тебя».

Теперь все становилось понятно. Создание полноценного воспоминания докажет, что я способна быть матерью — матерью демонскому ребенку, которого у меня никогда не будет.

«Так… что мне делать?», — спросила я, и мне стало интересно, жив ли еще демон, который помог ей создать образ этого модного бара, или она убила его. Возможно, это был Миниас.

Тритон плавала по кругу вокруг меня, создавая рябь на краю отсутствующего коллективного сознания.

«Мне так нравится быть здесь одной. Так тихо».

«Тритон?», — позвала я, и она вернулась.

«Вспомни место. Пусть оно станет реальным в твоем сознании. Заполни пустоту вот здесь, и Ал отделит ее от тебя и сделает реальной. Это их часть работы. Ты должна лишь впустить его».

Я должна довериться ему. Черт побери! Как я до такого докатилась? Просто подумать о месте?

Тритон вынырнула из воды возле меня, серебряные звезды стекали по ее лицу, как капли воды.

«Чего тебе будет не хватать больше всего? Раз ты застряла здесь навсегда?»

«Чего мне не хватает?», — эхом повторила я, тут же подумав о Дженксе, Айви и моей церкви, но я не собиралась делиться этим с демонами. Мой сад, освещенный солнцем. Солнце, которого я никогда больше не увижу.

Боль в сердце, казалось, удвоилась. Солнце. Я буду скучать по солнцу. Вот это я могу показать им. Солнце, но не в моем саду, а в другом месте, где солнце контролирует все, и не только сейчас, но и в прошлом, и будет в будущем. Я дам демонам лес, такой старый и мертвый, что там ничего, кроме камней, не осталось. Я дам им его и ничего больше.

Со звоном, который причинил душе боль, я почувствовала, как воспоминание о пустыни всплывает во мне, неся в себе одиночество и отчаянную пустоту, которую я ощущала, когда думала, что потеряла Дженкса. Я ссутулилась, зажмурила глаза, сердце сдавило от боли — в унисон с окружающей реальностью, в которой я потеряла все. Пустота. Вокруг было пусто, и отголосок огромного пространства звучал внутри черепа.

Жара влилась в меня, как внутренний защитный слой, сначала испугав, потом успокоив. Едва заметная брошенная лей-линия пустыни, казалось, светится — мертвая, покинутая и бесполезная. Пустыня отпечаталась на внутренней стороне моих век, оставляя след в коллективном сознании, как будто заключив его в скобки времени. И с этого момента все начало воссоздаваться само, целая пустыня вернулась к существованию. Щебет насекомых; тихое щелканье жуков; ветер, налетевший на меня, масляный и скользкий, не узнавший меня, стоящую посреди покинутого поля и молящую о чуде.

Память резонировала во мне, и, пульсируя, растекалась от меня, как волна. Она разливалась по моему мысленному пейзажу, раскрашивая все, придавая глубину, прочность, реальность. Я тогда была беспомощна, и я беспомощна сейчас. Я сдержала рыдания, отказываясь плакать. Появился запах скал, и сильный, древний воздух, которым дышали еще динозавры, который однажды освободился под оползнем, потом был заморожен, и теперь снова стал свободным. Я чувствовала необъятность моего одиночества, и это было больно.

«Открой глаза, мой маленький демон», — прошептала Тритон у меня в мыслях.

Я открыла и заморгала от яркого света.