Тень девятихвостой лисицы (СИ)

Ладно, хрен с ним. Итак, что мы имеем? Последнее, что я помню — это тот зал, куда нас закинуло вместе с братом даймё. Там я окончательно грохнул Кимуру, и после этого меня укусила змея. Сейчас чувствую себя нормально, ну если не считать цепей и колодки, а значит, Сэт в который уже раз обломился. Ведь вряд ли эта «карета» как-то связана с ним. Он и его прихвостни меня бы сразу убили.

Так, что ещё? Девушка на плакате и этот сон… Ну со сном я разберусь позже, а девчонка, скорее всего, — это глюк. Хотя жаль, конечно… Красивая… Такая, что я бы съездил с ней на недельку на море. Или на месяц… Блин! Какого черта я не о том думаю?! Хотя хрен ли тут думать? Все ведь понятно и так. Ясудо, скорее всего, того заклинания не пережил, а когда нас выкинуло обратно, его смерть решили повесить на меня. Другой вопрос: как мне отмазаться от обвинения?

— Слушай, а мы опять будем останавливаться около этого леса? — негромкий голос, донесшийся из-за двери, выдернул меня из раздумий. Говорившему было не больше двадцати пяти лет, но, судя по уверенным ноткам в голосе, вряд ли это обыкновенный солдат.

— Да, — мгновение помедлив, ответил второй. — Ночью через Мрачный лес ездят только полные идиоты. Солнце уже клонится к закату, а там почти пятнадцать ри[1] по дороге. Дотемна никак не успеть.

— Да чего там такого страшного? — не унимался первый. — Мы когда в Сато ехали, разве там кого кроме белок встречали?

— Так мы днём ехали, или когда? — в голосе второго послышались раздражённые нотки. — Днём это лес как лес, вся мерзость выползает лишь по ночам. Танака-сан говорил, что страшнее Мрачного леса лишь Аокигахара и проклятый Кимон…

Интересно… Нет, конечно, можно было и дальше послушать их разговор, но пить хотелось нереально, да и плевать мне на все леса вместе взятые. Ну, кроме, может быть, того, где меня дожидается Мика.

— Э! Сюда кто-нибудь подойдите! — крикнул я, не особенно веря, что буду услышан. Ведь кто его знает, как устроена эта телега снаружи, и можно ли зайти ко мне на ходу?

Разговор тут же оборвался. Примерно с минуту не происходило ничего, а затем дверца впереди открылась и в помещение, наклонившись, зашел самурай. Хм-м… Невысокий, в простом пластинчатом доспехе, с двумя мечами за поясом. Удивило то, что в его глазах не было ни ненависти, ни презрения.

— Очнулся, Сэтово племя? — опершись спиной о стену, хмуро буркнул он и поинтересовался: — Ну, чего тебе? Говори.

— Попить бы для начала, — морщась от яркого света, попросил я. — А потом хотелось бы узнать, почему я в колодке?

Мужик смерил меня взглядом, вздохнул и, выйдя за дверь, вернулся с небольшим кожаным бурдюком.

Вода была тёплая, с привкусом кожи, но тому, кто умирает от жажды, на все эти мелочи наплевать. Напоив меня до отвала, самурай завязал бурдюк и, не глядя в глаза, произнёс:

— Тебя обвиняют в покушении на нашего господина. Ясудо Нори вот уже двое суток не приходит в сознание. Остальное тебе расскажет Сасаки-сан — наш заклинатель.

— Ясно. Спасибо за воду, — поблагодарил я и, видя, что самурай собирается уходить, в спину ему произнёс: — Я не убивал вашего господина, я его спас.

Мужик ничего не ответил — вышел из помещения и закрыл дверь, а мое настроение немного повысилось. Ну ещё бы… Если брат даймё не умрет, то ничего страшного не случится. Не, так-то, конечно, сидеть в колодке — приятного мало, тут уж ничего не поделать.

Подозреваю, что после произошедшего, этот, как там его, Сасаки попытался вылечить Нори, и, когда у него это не вышло, приказал двигать обратно в Ки. В столице клана докторов, наверное, хватает, и так-то мужика понять можно. Ведь если Нори умрет, то достанется всем без разбора. И правым и виноватым, и даже тем, кого с ними не было.

Все так, но тут ведь ещё интересно другое. Самураи, судя по всему, не сильно верят в то, что я пытался убить их командира. Иначе зачем бы этот мужик меня поил? Как бы то ни было, мне нужно дождаться, когда караван остановится и побеседовать с заклинателем. Сасаки, блин… Я бы повесился, имея такую фамилию.

Ладно, что ещё? Этот жуткий сон, который не идёт из головы. Он был настолько реален… Я словно бы сам шёл к тому алтарю, ощущая босыми ногами холод плит, вдыхая гнилой воздух и внутренне сжимаясь от страха. Это был тот самый непонятный гипноз, как и тогда, на последнем задании, а ещё эта поганая рожа… Я очень хорошо ее помню. Князь Тьмы Аби — тварь, подохшая от моей пули…

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что все это происходило на самом деле. Семь лет назад мальчишку забрали у матери и привезли в храм. «Я сделаю из тебя героя…» Что? Что он имел в виду?! Поморщившись из-за начавшейся тряски, я крутанул корпусом и, усевшись чуть поудобнее, задумчиво посмотрел в потолок.