Тень дракона

Дженни кивнула. Она не думала, что сможет выдержать еще одну ночь, слушая нашептывания Амайона во сне — о режущих как хрусталь картины, что ее посещали: о собственном дурмане, жестокости и похоти; о Яне, чей разум становился все саркастичнее и непристойней, с каждым днем все изобретательнее в том, как причинять боль людям и животным. О Яне, который был пойман в ловушку, как и она сама, и плакал от отчаяния и унижения, умоляя своего демона дать ему умереть.

О Джоне в руках Королевы Демонов.

Она до боли сжала зубы и заставила себя кивнуть.

— Вероятно, ты сможешь наложить это еще раз завтра, — сказала она. — Я обнаружила, что когда единичное использование не имело силы, то с некоторыми заклинаниями действовало повторное применение.

— Безусловно, так и есть, — ответила старая карлица, аккуратно закрывая шкатулку. — Я попытаюсь снова на закате, если в течение дня тебе не станет лучше. К этому времени я постараюсь вернуться из Бездны. А в моем домашнем кроличьем садке попытаюсь сплести для твоего спокойствия другие заклинания, пока исцеление не станет устойчивым. Подземная Говорящая Река — это поток силы, и ее сила возрастает, когда она углубляется в землю. На закате она проходит, звеня, над Пятью Водопадами на девятом уровне, где находится мой садок, и ее воздействие можно сплести в венки и ленты, и так я принесу это тебе, а также Аверсину, чтобы помочь заснуть без сновидений.

Дженни быстро взглянула в мудрые, старые бледные глаза, молясь, чтобы колдунья-карлица не прочла те сны, но не смогла объяснить, что увидела в моршинистом лице мисс Мэб.

За Джоном зашла стража, потому что во внутренний двор доставляли недоделанного Ежа. Дженни, которая уже оделась в простую, коричневую с желтым одежду, которую носили слуги, копила внутри себя магию, чтобы заколдовать чувства охраны и никто не смог увидеть, как она прошла. Но делая это, она ощутила разум Амайона, силу его воли, которая усилилась в ней в ответ на ее обращение к силе. Она также ощутила странное смещение, словно видела все вокруг сквозь кусок стекла — сквозь зеленый кристалл драгоценности-тюрьмы.

Моркелеб как-то говорил, что Тени Драконов отбросили свою магию. Но сделать это было трудно. Она просто как можно быстрее вышла из комнаты вслед за Джоном и охрана, у которой не было инструкций касательно ее, дала ей пройти.

***

На севере говорили, что любая вещь, которую можно купить или продать, продается и покупается на Рыночной площади у Цитадели Халната, где Границы королевства встречаются с Бездной Ильфердина. Гигантская пещера, вырубленная в скале, на которой стояла цитадель, была входом во двор гномов. Легенды гласили, что они могут замуровать этот проход каменной стеной за одну ночь. Внутренние ворота огромного помещения были, конечно, сплошными, прочно запирались и днем и ночью, и охранялись четырьмя оружейными башнями. Когда Дженни вошла на Рыночную площадь, она увидела на каменном полу металлические рельсы, по которым бегали тележки гномов и тащили добро в пещеру и из нее.

Гномы по большей части продавали серебро и золото, самоцветы и предметы, сделанные из редких сплавов, или хитроумные машины, изготовленные с несравненным мастерством. В обмен купцы приносили специи, травы, редкие химикалии и соли. Тут был шелк с Семи Островов и более жесткие и простые шелка из Гата и Нима; редкие птицы и оперение птиц, совершенно неизвестных на севере; жадеит, фарфор и мускус. В другой части рынка находились загоны для скота, свиней и овец. Гномы покупали их за серебро и медь, потому что любили мясо, а в пещерах была только бледная подземная рыба и грибы.

Купцы установили длинные ряды столов, на покрывалах или ярких скатертях были выставлены товары. Одни соорудили деревянные киоски или павильоны, с цветами или связками зелени, привязанными к столбам. Другие поставили палатки, а поблизости от начала пещеры, где ветер уносил дым, разносчики товаров жарили колбасу и речную рыбу или на пару готовили сладкие клецки и молочный крем. Поэтому все это огромное мрачное пространство пахло горячим жиром и свежими цветами, раздавленной зеленью, пряностями, потом, камнем, ламповым маслом, животными, навозом и кровью. Шум на этой сводчатой площади стоял ужасающий.

Дженни переходила от продавца к продавцу, что торговали каменными и стеклянными сосудами, и наконец остановилась на алебастровой бутылочке для табака, тонкой и хрупкой, как бумага — «Это отличная вещь, хоть для коричневого табака, хоть для бетеля» — восторгался разносчик. Затем она нашла человека, который работал по цветному стеклу, и который, повертев бутылочку в загрубелых пальцах, кивнул и сказал:

— Ладно, я могу вложить это в пузырек, хотя такую прекрасную работу просто грех прятать.

— Это загадка, — сказала Дженни. — Придуманная для того, у кого хватит ума сдвинуть стекло, не повреждая алебастр внутри.