Тень дракона

Правитель схватил Дженни за руку, когда она попыталась пройти. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза — ярко-голубые в голубые — понимая и не желая понимать. — Они не причинят ему вреда, — сказал Поликарп. — Просто проводят до его комнаты. Пожалуйста, поймите, леди Дженни. Мы не можем позволить ему ходить свободно. Никто их тех, кто имел дело с Исчадиями Ада, кто должен заплатить им какую-то десятину, не может ходить свободно.

Она выдернула руку из его захвата, но он не дал ей уйти. В бешенстве она заявила:

— И я тоже?

Его голубые глаза были печальны. — И вы тоже, леди Дженни. Подумайте об этом.

Она вырвалась и встала в освещенном огоньком лампы кабинете, вся дрожа.

— Закон не наказывает тех, кто был под властью демонов, — сказал Поликарп, — потому что в любом случае они редко выживают. Но тем, кто по доброй воле идет к Исчадиям Ада и заключает с ними сделку, им нельзя доверять и нельзя оставлять в живых. То, что сделал этот человек — это самый храбрый поступок, который я когда-либо видел, но факт остается фактом — он должен им десятину, которую не может уплатить, и в конце концов они должны им овладеть. Этого мы не можем допустить. Ни живым, ни мертвым.

Дженни беспомощно оглянулась на мисс Мэб, но колдунья-карлица встретила ее взгляд со спокойной жалостью и печалью. — Ты знаешь, это правда, леди. Я помогла ему, чтобы у них в рабстве было одним магом меньше, зная, что ты, как маг, меня поймешь. Когда придет Королевская Луна, он их; с последним вздохом он их; а с демонами, которые захватили тебя, с демонами, что удерживают твоего сына — ты знаешь, что он не может уплатить им тем, что они просят. Так действуют демоны, дитя. С помощью ужаса, и любви, и страха, что может случиться худшее.

***

— Должен быть способ.

Последнее новолунье лета началось три часа назад. Даже так далеко на юге небо сохраняло медлительное свечение цвета индиго, в котором каждая звезда, как дракон, выпевала собственное имя — музыка, которую не разбирают сердца смертных. Дженни в каком-то ужасе посмотрела на них с зубчатых стен башни, а потом взглянула в прозрачные глаза седовласого мужчины, который тихо подошел к ней.

Ее голос звучал твердо, отрывисто, нереально для нее самой. — Джон говорит, что Королевской Луной это время года называется потому, что тогда были убиты Король Долгого Берега, где сейчас находится Гринхайт, и лорды маленьких государств Сомантуса, Уррейта и Серебряного Острова, чтобы ради урожая заплатить десятину богам.

Я знаю. Дракон характерным движением чуть склонил голову в сторону. Она почти видела мерцание шишечек на его усах. Я там был. Его движения были нечеловеческими, и ничего даже отдаленно человеческого не было в строении его узкого, необычной лепки лица. Странно было видеть его человеком, хотя не более странно, подумала она, чем ее в те дни, что она провела в обличье дракона. Если он мог преобразоваться в дракона размером не больше сапсана, наверняка это было для него еще проще.

Но все же ее охватывало странное чувство, когда она вглядывалась в эти алмазно-кристальные глаза, чужие и безжалостные.

Она повторила:

— Должен быть способ.

Было бы дурно, колдунья, мошенничать с демонами, как будто мы мелкие шулеры, что хитрят с поддельными драгоценностями на рыночной площади. Моркелеб положил длинные белые руки на камень парапета. Только ногти его были нечеловеческими — черные, изогнутые когти, похожие на покрытую эмалью сталь. Руки его казались тонкими, как палочки, словно у куклы, сделанной из птичьих костей.

Честность есть честность, заключаешь ли ты сделку с честным человеком или нечестным. Так говорили Тени Драконов. Когда-то я так не думал. Но получить свободу и исцелиться, а вернуть им обгорелые кости — это воровство. Кроме того, не думаю, что демонов обманет даже самая ловкая иллюзия.

Иногда, Дженни, способа нет.

— Это слова, — выкрикнула она, думая о том, каким способом были убиты пособники демонов. И в ее голове возникла мысль, пусть не выраженная словами: Ты не любишь.

Прозрачные глаза разглядывали ее, и она опустила взгляд.

Это правда, любовь чужда драконам. Но иногда мы не делаем чего-то потому только, что не знаем как. Я не вошел бы в Ад по ту сторону зеркала, Дженни, потому что я знаю безнадежность этого. Однако он это тоже знал, и вот теперь ты стоишь в надежде, что тебя освободят. Я не сделал бы такого, ибо я не знал — не знаю — как совершить подобное безрассудство. Однако я благодарен ему, ведь он сделал то, что я, Черный Моркелеб, Разрушитель Элдер Друн и величайший из звездных птиц, не смог сделать и не сделал бы, потому что это чуждо драконам.

Он отвернулся от нее к бархатным пропастям Злого Хребта и слабому красному миганию Джоновой кометы, что медленно загоралась над горными хребтами. Его брови сошлись над птичьим носом.

А теперь я и сам чужд драконам, ибо я отказался от своей воли — отказался от своей магии — чтобы с ее помощью демоны не поймали меня в ловушку, и теперь я и сам не понимаю, кто я.