Тень дракона

– Он не малой, он дурной! – фыркнула Танька, окидывая Богдана совершенно уничтожающим взглядом. И вернулась к рассказу. – А Спиридон увидел ее и… – голос у Таньки дрогнул. – И убил. Забил насмерть.

– Он что, маньяк? – переспросила Ирка и тут же замолчала, начиная понимать. Маньяк. Убийца…

– У местных ведьм был ковен – тогда он громадой назывался, и они решили Спиридону отомстить, – продолжала рассказ Танька. – Только он как-то прознал и спрятался в единственном месте, где его не могли достать – на могиле убитой.

Ирка кивнула. Для ведьмы ее дом и впрямь был крепостью, никто не мог обидеть того, кто укроется в нем. Могила – последний дом несчастной ведьмочки, влюбившейся не в того парня…

– Но ведьмы тоже не растерялись и вызвали себе в помощь настоящую киевскую ведьму!

– Слава Киева как мировой столицы ведьмовства мне всегда казалась преувеличенной, – скривилась Оксана Тарасовна. – Каждая молоденькая писюха, не умеющая даже морок толком набрасывать, уже нос задирает – она, видите ли, из Киева!

– Та, видно, опытная была, – пожала плечами Танька. – Придумала, как Спиридона выманить. Они обложили могилу метлами ведьм и подожгли…

Ирка снова кивнула. В каждом, самом непреложном законе ведьмовства можно отыскать скрытую лазейку, обходной путь. Точно наяву она увидела зимнюю ночь, белую от навалившего снега, и негасимый костер на безмолвном кладбище. Мечущуюся в дыму тень и застывших вокруг могилы ведьм – в их мрачных глазах плясали, отражаясь, алые языки пламени.

– Спиридон не выдержал и с могилы соскочил! – триумфально закончила свой рассказ Танька.

– И что? – напряженно спросила Оксана Тарасовна.

– Не знаю, – растерянно пожала плечами Танька. – В книге больше ничего не сказано. Это ж когда было! Двести лет назад, а может, и больше! Наверное, ведьмы его убили, – неохотно предположила она.

– Ось з тех пор он и является, – тоскливо вздохнула Стелла. – Ведьм перебил – страсть! Теперь, видать, наша очередь, – и она снова надолго приникла к банке.

Три ведьмы переглянулись:

– Значит, Спиридон появляется перед каждым Рождеством… – заключила Танька.

– В разных городах, – добавила Оксана Тарасовна.

– И убивает ведьм! – закончила Ирка.

– Та хай ему грець! – отрываясь от банки, выругалась Стелла. – И покы хочь одну видьму не прибьет, не уйдет, проклятый, щоб його пидняло, та гепнуло, та ще раз пидняло!

– За двести лет он мог по всему миру побывать, – вспомнив упомянутый Стеллой Париж, прикинул Ментовский Вовкулака.

– Отож, – с пьяной печалью кивнула Стелла. – И чим сильнишу видьму вин вбье, тем сильнишим на следующий год сам станет.

В старом подвале воцарилась долгая тишина, а потом все головы повернулись к Ирке.

Девчонка невольно поежилась.

– Чего ж он тогда с Марины начал? – озадаченно спросил Ментовский Вовкулака. – Не сориентировался, что ли, с ходу?

– Шо, прибил кого? – приоткрыв рот, Стелла с жадной надеждой переводила взгляд с Оксаны Тарасовны на оборотня. – Нет? – взгляд ее моментально потух, и она нахохлилась носом в банку.

– А ты-то как про него раньше всех узнала? – истерически прикрикнула на нее Оксана Тарасовна.

– Почуяла я его, – с тяжким вздохом ответила Стелла. – Смертью в городе запахло. Вы еще молодые, вы не чуете…

Ирка невольно покосилась на Оксану Тарасовну.

– Ты, девчонка, меня в старухи не записывай! – немедленно окрысилась на нее старшая ведьма. – Не чуяла я ничего! Мне еще не по возрасту!

– Я не о том, – смутилась Ирка. – Убийца, оказывается, наш, местный продукт, а мы думали – из другого мира. И я во время заклятья рев слышала… И земля подо мной кружилась…

– Может, это у тебя от мыслей про мальчиков головка кружилась? – съехидничала Оксана Тарасовна.

– Почуяла, сама в щель забилась и, конечно, никого не предупредила! – Танька смотрела только на скорчившуюся в тайнике Стеллу. С бесконечным презрением. – Удивительно, что хоть собственных ро́бленных соблаговолила спрятать!

В наступившей после этих слов тишине особенно резко прозвучал смешок Оксаны Тарасовны.

– Добрая девочка. Наивная, – укоризненно глядя на Таньку, вздохнул Ментовский Вовкулака.

Ирка поглядела на Стеллу, на прикорнувших на диване старух, больше не делающих попыток атаковать незваных гостей, – и тут до нее дошло! Стелла вовсе не прятала своих ро́бленных – она ими прикрывалась! Из расчета, что явившемуся по ее душу Спиридону удастся подсунуть другую – вместо себя!

Похоже, до ро́бленных это тоже дошло только сейчас – старухи кидали на свою хозяйку затравленные взгляды.

– Ну дык я ж их учу, я ж их кормлю… – пряча глаза, забормотала Стелла и вдруг визгливо заорала: – А ты мэнэ не совести, мала ще, мэнэ совестить! Приперлися сюды – таку схованку гарну засветили! Де я теперь ховатыся буду, га? Погубили, как есть погубили! Эх вы! – Стелла безнадежно махнула рукой и снова принялась раскачиваться в кресле.

– Пошли отсюда, – с отвращением бросила Танька, поворачиваясь к выходу. И снова все потянулись за ней, даже Оксана Тарасовна.

Только Ирка заглянула в шифоньер и после недолгой паузы спросила: