Тень Эдгара По

Мы упали на землю вместе, я развернул вора к себе лицом, удерживая его запястье, и завозился с капюшоном бархатного плаща. Наконец мне удалось сбросить капюшон. Но глазам моим открылось вовсе не мужское лицо.

— Вы? Как вы сюда проникли? Что вы сделали с тетей? — закричал я.

Уже через мгновение я осознал всю глубину своей глупости.

— Это с самого начала были вы, да, мадемуазель? Тетя вовсе не приезжала, верно?

— Чаще надо тетушкам письма писать, тогда они будут наведываться в гости, — поддразнила Бонжур. — Позволю себе заметить, ваш хозяин Дюпон накопал в вашей библиотеке куда более занимательные книжицы, нежели сочинения мосье По.

— Когда мы уходили от Снодрасса, вы оставались в доме! — воскликнул я и тотчас вспомнил, что мы заглянули в читальный зал.

— Я оказалась проворнее. Все из-за того, мосье Кларк, что вы вечно колеблетесь. Ну да мы все не без недостатков. Не сердитесь, мосье Кларк. Теперь счет сравнялся. Вы с вашим хозяином хотели попасть в дом Снодграсса и попали; а я взамен проникла в ваш дом. Да и нынешнее положение нам с вами не в новинку. — Она задергалась, попыталась высвободиться — точь-в-точь как я в окрестностях Парижа, возле старинных укреплений — только тогда верх был за Бонжур. Бархат плаща и шелк платья искрили от соприкосновения с моей крахмальной сорочкой, полнили сердце томным чувством. Я поспешно ослабил хватку.

— Вы же знали, что я не мог вызвать полицию. Почему вы бежали?

— А мне нравится смотреть, как вы бегаете. Вы, сударь, демонстрируете удивительную живость — конечно, когда вас не стесняет подобающий случаю головной убор. — И Бонжур игриво запустила пальцы мне в волосы.

В великом смущении, с колотящимся сердцем я вскочил на ноги, распутав образованный нами узел, и со стоном «Боже!» устремил взор в темноту улицы.

— Как, и это все? — усмехнулась Бонжур.

Улица забирала вверх; у начала подъема стоял экипаж. Рядом с экипажем, почти вжавшись в него, застыла Хэтти. Я не знал, когда она подъехала, и мог только догадываться, какие мысли вызвала в ней вся сцена.

— Квентин, — сказала Хэтти, несмело шагнув в мою сторону. Голос ее дрогнул. — Я упросила конюха отвезти меня. Мне уже несколько раз удавалось вырваться из дому, но я все не могла вас застать. И вот застала.

— У меня много дел в городе, — промямлил я. Ничего умнее в голову не пришло.

— Я подумала, под покровом темноты удобнее будет говорить. — Хэтти бросила взгляд на Бонжур, которая почему-то до сих пор лежала на росистой траве и не спешила подняться. — Квентин, кто это?

— Это Бон… — Я вовремя осекся, сообразив, что имя «Бонжур» покажется Хэтти издевательской выдумкой. — Это гостья из Парижа.

— Вы познакомились в Париже с молодой леди, и вот она приехала к вам в гости?

— Она приехала не ко мне, мисс Хэтти, — запротестовал я.

— А вы таки влюблены, мосье Квентин. Она прехорошенькая! — Бонжур тряхнула головой и подалась вперед с умильным выражением — так разглядывают новорожденных котят. Хэтти вздрогнула от бесцеремонного внимания незнакомки, плотнее запахнула шаль.

— Расскажите-ка, мисс, в каких выражениях он просил вас выйти за него? — спросила Бонжур.

— Бонжур, пожалуйста! — Чтобы заставить Бонжур прикусить язык, я на мгновение повернулся к ней лицом, к Хэтти — спиной. Хэтти вскочила в экипаж и велела ехать прочь.

— Хэтти, подождите! — закричал я.

— Мне нужно домой, Квентин, — прозвучало в ответ.

Я бежал за экипажем и взывал к Хэтти, пока расстояние между нами не увеличилось. Вскоре экипаж скрылся в роще. К тому времени как я возвратился к «Глен-Элизе», Бонжур и след простыл. Я был совсем один.

На следующее утро я вызвал и строго отчитал горничную, которая содействовала Бонжур в ее обмане.

— Скажи, Дафна, как ты могла принять даму, которая так молода, что едва ли годится мне в жены, за тетю Кларк?

— Сэр, разве я сказала «тетя Кларк»? Я сказала просто «тетя», потому что эта леди так представилась. Она была в шали и очень нарядной шляпке, сэр, — я не могла понять, сколько ей лет. Да и этот джентльмен, ваш друг, ни о чем ее не спросил, когда в библиотеку заходил. И знаете, сэр, в большой семье у человека могут быть тетки разных возрастов. Моей подружке, к примеру, двадцать два года, а ее тетке — всего три.

Поведение Дюпона казалось ни с чем не сообразным; я отпустил Дафну и принялся размышлять. «Допустим, — думал я, — из-за своей обычной сосредоточенности, а также из-за узорных стекол в библиотечных окнах, благодаря которым там и днем довольно сумрачно, Дюпон увидел за столом только женский силуэт, без подробностей». Нет, я не желал допускать такой ход событий. Я приступил к Дюпону, не в силах сдержать гнев.

— Теперь у Барона как минимум половина информации, которую мы с вами собрали! Сударь, вы вчера заходили в библиотеку, неужели вы не заметили и не узнали Бонжур, которая сидела прямо у вас перед носом?

— Я не слепой, — отвечал Дюпон. — А уж такую красотку и подавно не пропущу! В библиотеке, конечно, сумрачно, но не настолько же. Я видел Бонжур ясно, вот как вас.

— Тогда почему, ради всего святого, вы не позвали меня? Ваше попустительство усугубило ситуацию!