Тень Эндера

- Вероятно, тебе тогда было восемь или девять месяцев, - сказала сестра Карлотта. - У большинства детей память глубже не простирается.

- Я помню, что все беспокоились. Потому-то я и вылез из кровати. Всем детям угрожала опасность.

- Всем детям?

- Таким же малышам, как и я. И взрослым людям тоже.

Некоторые из взрослых входили к нам, смотрели на нас и начинали плакать.

- Почему?

- Беда была, вот и все. Я чувствовал, что приближается беда, знал, что с нами, с теми, кто лежит в кроватках, произойдет что-то очень плохое. Поэтому я выбрался из кровати.

Но я не был первым. Не знаю, что случилось с остальными.

Я слышал, как кричат взрослые, как они огорчены, увидев пустые кроватки. Я спрятался. Меня не нашли. Может быть, они спасли остальных, может - нет. Все, что я увидел, когда вылез, - это пустые кроватки и темная комната, на двери которой висела светящаяся табличка с надписью "выход".

- Ты уже умел читать? - Голос сестры Карлотты звучав скептически.

- Когда я научился читать, я вспомнил, что уже видел такую надпись, - ответил Боб. - Это были первые увиденные мной буквы, я не мог их забыть.

- Значит, ты был один, кроватки пусты, комната темная?

- Взрослые вернулись. Я слышал, как они говорят. Однако большей части слов не понимал. Снова спрятался. В следующий раз, когда вылез, в комнатах не было даже кроватей.

Вместо них стояли столы и шкафы. Офис. Нет, тогда я не знал, что такое офис, но теперь знаю и понимаю, во что превратились те комнаты. Люди приходили туда днем и работали.

Сначала их было мало, но мое убежище оказалось плохим, особенно в часы, когда эти люди работали. Кроме того, мне очень хотелось есть.

- Где же ты прятался?

- Так вы же знаете где, правда?

- Знала бы, не спрашивала.

- Вы же видели, как я действовал, когда вы показали мне туалет?

- Ты спрятался в туалете?

- Да, в водяном бачке, что стоял у стенки. Было очень трудно поднять крышку. И внутри тоже неуютно. Я не знал, к чему это все. Но люди стали пользоваться туалетом, уровень воды падал и поднимался, какие-то железные детали двигались и пугали меня. Кроме того, я уже говорил, что хотел есть. Воды для питья - хоть отбавляй, но ведь мне самому приходилось туда писать. Моя пеленка промокла и свалилась с меня. Я был совсем голый.

- Боб, ты понимаешь, что ты говоришь? Ты утверждаешь, что все это происходило с тобой, когда тебе и года еще не было?

- Это вы говорите, сколько мне было, а не я, - ответил Боб. - Я тогда о годах ничего не знал. Вы сказали: вспоминай. Чем больше я рассказываю, тем больше вспоминаю. Но если вы мне не верите…

- Я только… Нет, я тебе верю. Но кто были эти другие дети? Что за место, где ты жил, - "место, где чисто"? Кем были эти взрослые? Почему они куда-то унесли детей? Ясно, что там происходило что-то противозаконное.

- Возможно, - сказал Боб. - Я очень обрадовался, когда вылез из бачка.

- Ты был гол, как ты только что сказал. И ты" ушел оттуда сам?

- Нет, меня нашли. Я вышел из туалета, и какой-то взрослый меня нашел.

- И что случилось?

- Он взял меня домой. Вот откуда у меня появилась одежда. То, что я тогда называл одеждой.

- Ты уже говорил?

- Немного.

- И этот взрослый отнес тебя к себе домой и купил тебе одежду?

- Я думаю, это был сторож. Теперь я уже кое-что знаю о профессиях и думаю, что он был сторожем. Работал по ночам, а мундира охранника у него не было.

- И что же случилось дальше?

- Тогда я впервые узнал, что есть вещи законные, а есть - незаконные. Для него взять к себе ребенка было делом противозаконным. Я слышал, как он кричал той женщине насчет меня, многого не понял, но под конец он сдался, проиграл, а она выиграла, так что мне пришлось уйти, что я и сделал.

- Он просто выбросил тебя на улицу?

- Нет, я сам ушел. Теперь я думаю, что он хотел меня к кому-то устроить, но я испугался и ушел от него, чтобы он не успел этого сделать. Но я уже не был ни гол, ни голоден.

Сторож был хороший. Я надеюсь, у него не было больших неприятностей после моего ухода.

- Вот тогда-то ты и стал жить на улице?

- Вроде бы так. Сначала мне повезло: я нашел два места, где меня подкармливали. Но каждый раз другие мальчишки - постарше - узнавали об этом, являлись туда, вопили и клянчили, так что люди или переставали меня кормить, или большие мальчишки начинали меня пинать и отнимали всю еду. Я очень боялся. Однажды один мальчишка так разозлился, увидев, что я ем, что засунул мне в горло палку, заставив выблевать все съеденное прямо на мостовую. Он попытался было съесть это, но не смог, его тоже вырвало. Это было самое страшное время. Я все время прятался. Прятался. Все время.

- И голодал?

- И наблюдал. Ел что-то. Иногда. Я ведь не умер.

- Верно, не умер.

- Но я видел многих умерших. Очень много мертвых детей. Больших и маленьких. И все время думал: а нет ли среди них тех - из "места, где было чисто"?

- Ты узнал кого-нибудь?

- Нет. Не было похожих на тех, кто жил в "месте, где было чисто". Но все умерли от голода.

- Боб, спасибо, что ты мне это рассказал.

- Вы же спросили.

- Ты понимаешь, что ты - такой малыш - не мог протянуть в таких условиях целых три года?