Тень Эндера

Теперь, когда он знает, что это за чувства, он сумеет их обуздать. Боб лег на койку и занялся обычными упражнениями, чтобы расслабиться. Потребность плакать отпустила. Эндер взял его за руку – хотел попрощаться. Эндер сказал ему: «Я надеюсь, он оценит тебя по достоинству». Теперь Бобу ничего и никому не надо больше доказывать. Он будет честно работать с Кроликами, ибо, возможно, когда-нибудь в будущем, когда Эндер будет стоять на мостике флагманского корабля земного флота, Боб получит возможность сделать для него что-то, что поможет ему. Боб выкинет какой-нибудь фокус, необходимый Эндеру, чтобы отвлечь внимание жукеров. Ладно, он будет завоевывать симпатии учителей, он заставит их уважать себя, и они будут открывать ему двери, пока наконец не откроется та, за которой окажется его друг Эндер. Он, Боб, снова станет солдатом армии Эндера.

19 Мятежник

– Прием Ахилла в школу – последнее распоряжение Граффа. И мы знаем, что по этому поводу были большие разногласия. Почему бы не проявить осторожность и хотя бы не перевести Ахилла в другую армию?

– Ситуация, которая должна возникнуть, вовсе не означает отзеркаливания ситуации с Бонзо Мадридом.

– Но ведь у нас нет полной уверенности, что это так, сэр. Полковник Графф утаил от нас немало важной информации. В частности, почти все разговоры с сестрой Карлоттой – не осталось никаких записей, касающихся их бесед. Графф знал о Бобе многое – и, я уверен, об Ахилле тоже. Мне кажется, он нам подготовил ловушку.

– Ошибаетесь, капитан Даймак. Если Графф и поставил ловушку, то не для нас.

– Вы уверены?

– Графф не играет в бюрократические игры. Он ни на грош не считается с вами или со мной. Если он и расставил западню, то только для Боба.

– Именно это я и имею в виду!

– Я так вас и понял. Но Ахилл останется.

– Почему?

– Тесты показывают, что Ахилл обладает исключительно спокойным темпераментом. Это вам не Бонзо Мадрид. Поэтому для Боба он не представляет физической угрозы. Стресс носит скорее психический характер. А это именно та область, где у нас о Бобе материал исключительно скуден, поскольку он отказался играть в умную игру. Информация из его забав с паролями учителей тоже дала нам не много. Поэтому, я полагаю, взаимоотношения Боба с его пугалом стоят того, чтобы ими заняться.

– С пугалом или Немезидой, сэр?

– Мы постараемся быть предельно осторожными. Я не допущу, чтобы взрослые находились так далеко от объектов, чтобы не смогли прийти на помощь, как это устроил Графф в случае Эндера и Бонзо. Примем все меры предосторожности. Я не собираюсь играть в русскую рулетку по методу Граффа.

– Собираетесь, сэр. Между вами и Граффом только та разница, что он знал, что в барабане есть только один холостой патрон, а вы даже этого не знаете, так как револьвер для вас заряжал сам Графф.

В первое утро своего командования Кроликами Боб проснулся и увидел, что на полу возле койки валяется маленький клочок бумаги. На какое-то мгновение он чуть не потерял дар речи, так как решил, что его бросают в бой, даже не дав познакомиться со своей армией. К его радости, распоряжение касалось более бытовых вещей.

В связи с появлением большого числа новых командующих традиция недопущения новичков в командирскую столовую до того, как будет одержана первая победа, отменяется. Вам надлежит явиться в командирскую столовую без промедления.

В этом распоряжении был смысл. Уж раз учителя собираются сделать график проведения игр более плотным, то им хочется, чтобы командующие армиями с самого начала могли обмениваться информацией. Да и поставить новичков под надзор старших товарищей тоже не вредно.

Держа в руке распоряжение, Боб вспоминал, как подобные бумажки держал в руке Эндер. Это были извещения о все более жестких правилах, ломавших старые представления об Игре. Впрочем, этот приказ хоть и имел какой-то смысл, но хорошего сулил мало. В самой Игре ничего святого для Боба не было, изменения в ней не вызывали у него особого возмущения. Но учительские манипуляции его тревожили.

Например, то, как его изолировали от информации об его же солдатах. Дело было даже не в том, что они наложили запрет на использование учительских паролей, и не в том, почему они так долго мирились с этим.

Вопрос был в том, почему вообще командующие лишены возможности получать информацию о своих собственных солдатах. Если предположить, что они учатся командовать людьми, то зачем же лишать их данных, которые помогают научиться этому быстрее?

Уж раз учителя приступили к трансформации системы, то почему бы им не отделаться от множества ограничений, которые по факту являются вредными и разрушительными? Например, от рейтингового табло, что висит в столовой?