Вот он, ничтожный и маленький человек, стоит согбенным у лика всесильного великана, стоит и молитвенно просит, как когда-то просил Спаситель Отца своего: «Да минет меня чаша сия, если на то будет твоя воля!» Десятки, а может, сотни раз, он повторял эту просьбу и не слышал ответа, и тогда смирилась его душа, и сквозь молитвенную пелену слез увидел он, как рыжебородые Сергий и Герман простерли над ним свои руки, и где-то очень высоко зазвонили колокола.
Слезы высохли так же неожиданно, как и нахлынули, снова начали проступать очертания реального мира, зажженная им толстая свеча сгорела почти до половины и в одиночестве едва освещала погрузившуюся в мягкий серый сумрак келью. Две другие свечи, выгорев до конца, давно погасли. За стенами скита быстро угасал короткий северный день.
Пужин с трудом поднялся с колен, шатаясь, словно пьяный, кое-как добрался до узкого монашеского ложа, не раздеваясь, упал на чистую холстину набитого свежим сеном матраса, и сон, непроницаемый и плотный, как снежная лавина, накрыл его целиком.
Утро принесло пробуждение и неукротимую жажду жизни. Он был спокоен и полон решимости нести возложенную на него Господом ношу, какой бы непосильной и ненавистной она не была. Откровение снизошло на него сегодня ночью, и стало доподлинно ясно, что никогда, ни при каких обстоятельствах он не станет ничьей марионеткой, а пройдет свой отмеренный судьбой и Богом путь так, как ему повелят его совесть и правда.
Скит благоухал хлебным духом. Николай Николаевич резко встал, но резкости почему-то не получилось, движения выходили какими-то неспешными, спокойными, размеренными. Тело приятно ныло, как после хорошей тренировки. Мерцания лампады и вчерашней догорающей свечи почти не было видно, луч только что взошедшего солнца желтоватым столбом, клубящимся утренней земной механикой, упирался в старинный образ Спаса. Большие и пытливые глаза как-то непривычно по-доброму и с любопытством рассматривали его, казалось, Христос молча спрашивал: «Неужели это тот, которого сегодня ночью ко мне приводили Валаамские святые и молили о заступничестве? Не больно ли хлипок, выдюжит ли?»
И Пужину не оставалась ничего иного, как выдюжить.
Амроцкого била мелкая дрожь. Все не ладилось и валилось у него из рук. Голова была забита обрывками, кусками недодуманных мыслей и вовсе какой-то несуразной мутью, периодически выныривающей из памяти. Он тупо сидел за столом у себя дома и пытался в одиночку напиться, такого с ним не случалось уже лет двадцать. Однако когда подобное действо совершается принципиально и целенаправленно, организм мобилизует все свои скрытые возможности, чтобы воспротивиться и не дать спасительному алкоголю затуманить жаждущие отдохновения мозги.
Михаил Львович злился, хлестал свои любимые виски и никак не мог достигнуть состояния блаженной нирваны, когда мир тих, гладок и тебе на него наплевать.
До сегодняшней ночи все шло хорошо, все укладывалось в его сложные схемы, хотя были, были мелкие звоночки грядущей опасности. Когда он на прошлой неделе решил поделиться своими сомнениями с Голом Владленовичем, тот внимательно его выслушал и согласился. Вместе они пошли к Эдуарду, но тот, как всегда, работал над книгой, а до Наталии они не достучались, так что расстались в тот день в полном раздрае. Позже дочь Царя позвонила и сказала, что коней на переправе не меняют, отец дал окончательное согласие, все произойдет после думских выборов, и вообще нечего психовать, кандидат вполне приличный, папа с ним играет в шашки на щелбаны.
Щелбаны эти вообще добили Амроцкого, он живо представил эту дурацкую картину и заледенел изнутри. Потом было некогда, он носился с партией, ее съездами, высшими органами и финансированием. Ни Гол, ни Наташа дальше носа Царя ничего видеть не желали, а он, он один, думал о будущих президентских выборах, которые должны быть чистыми и убедительными, кого бы персонально ни пришлось избирать. Без партии это сделать красиво и театрально было невозможно. Но вот беда, политика и Царь так всем надоели, что никто из ст
И вот на тебе, как раз накануне подписания указа о назначении Пужина премьер-министром среди ночи и раздался этот звонок. Спросонья он никак не мог сообразить, кто с ним говорит, а когда дошло, то сон как рукой сняло. Далекий автоответчик повторял одну и ту же фразу: «Кандидат требует доработки, примите меры к его блокировке».