Тень гоблина

Надо сказать, Малюта, в силу своей врожденной толерантности, состоял с этой командой в самых добрых отношениях. Он мог, дожидаясь пока освободится шеф, битый час слушать Арона Моисеевича с выражением неподдельного интереса на лице, чем доставлял тому явное удовольствие. Он не забывал нахваливать прозорливость Якова и, если подворачивался подходящий случай, откровенно заигрывал с Геллой, от чего та моментально заводилась и, похоже, была явно не прочь утянуть его в свои ведьминские чертоги. Однако присутствие там насекомых, хоть и родственных ему по знаку, но симпатии явно не вызывающих, его пыл начисто охлаждало, и он всякий раз грамотно смывался под самым благовидным предлогом. И только однажды ему все же не удалось улизнуть от рыжеволосой, потому что приключилось это прямо в лифте.

С Алексеем Викторовичем у Скураша были свои особые отношения. После изгнания Плавского со Старой площади, Малюта по-прежнему продолжал вращаться в привычных ему кругах политиков, журналистов, депутатов и средней руки чиновного люда, так что иной раз за день ему удавалось выудить весьма ценную и небезынтересную для Плавского информацию.

Просто диву даешься, как поразительно доверчивы и полны мужества наши люди! Бьет их жизнь, бьет, а они все равно остаются патриотами, радеющими за лучшее будущее своей поруганной и оскверненной земли. Это нынче что-то произошло с народом, он сник, замкнулся в себе, затаился и вовсе потерял надежду, осознав, что больше от него ничего не зависит, а тогда, восемь лет назад, все были смелее, активнее, еще во что-то верили и мечтали. На этих-то мечтах страну подловил и опустил бессовестно бывший обкомовец со своей прожорливой семейкой.

Многие, узнав, кто такой Малюта и на кого работает, прямо предлагали свои услуги и готовы были выполнять любые поручения, лишь бы помочь Плавскому вернуться в большую политику. Народ был, конечно, разный, подходили и актеры, и политики, не желавшие светиться в прямых контактах с опальным генералом, и свой брат, журналист, и менты, и чекисты. Один из них, так, по дружбе, бывало, притаскивал весьма ценные сведения чуть ли не литерного характера. Так вот, какой-то частью собранной информации Скураш и делился с Алексеем Викторовичем, и не только с ним одним, но и с тем же Поповым, и с перекочевавшим из Совета в кресло руководителя аппарата партии Обрушко. Одним словом, отношения Малюта выстраивать умел, его ценили, почитали водить с ним дружбу, и всяк считал его своим человеком. Единственной, с кем у него никак не ладился контакт, была Марина.

Скураш незаметно выпал из общей команды где-то вскоре после учредительного съезда Российской народно-республиканской партии, которую Плавский, втайне от широких масс, пытался выстроить по образу и подобию американского аналога, даже втихаря встречался с несколькими конгрессменами и политтехнологами республиканцев. Насилу его отговорили приглашать подобных господ на сам съезд, хотя телеграмму от американского посла, ярого республиканца, торжественно зачитали.

6.

Надо сказать, подъезжая к бывшей крайкомовской гостинице, а имя «Октябрьская» в былые времена носили все без исключения подобные заведения во всех краях, областях и республиках, Малюта слегка волновался. Он не совсем представлял себе, как сложатся его новые отношения с бывшим шефом.

Однако Плавский, вопреки ожиданиям Скураша, принял его как дорогого гостя в огромной гостиной своего гранд-люкса. Зная, что Анна Александровна в городе, Малюта предварительно заехал в цветочный павильон и, к своему удивлению, обнаружил там почти московский выбор привезенных из Голландии растений. Примостив огромный букет на одном из роскошных диванов, он с искренней радостью обнялся с Плавским. Разговор как-то сразу заладился, они оба явно были рады встрече, так что Малюта вскоре расслабился и перестал чувствовать неловкость. Они устроились у окна, за большим круглым столом, сервированным к позднему завтраку.

Плавский мало чем изменился за то время, что они не виделись, разве что слегка похудел, лицо загорело, а в глазах опять засветились искорки азарта. Он с воодушевлением принялся рассказывать о своей борьбе за симпатии народа. В искусстве нравиться людям он бы явно силён, и это ему льстило, будоражило кровь и возвращало былую уверенность в свою непобедимость. Вообще, как показалось Малюте, вокруг генерала все было буквально пропитано воодушевлением, эйфорию излучали не только его приближенные, но и абсолютно посторонние люди, даже девушки за гостиничной стойкой и те лучились какой-то особой радостью.

Поданные блюда оказались на удивление вкусными, и мужчины, разгоряченные интересной беседой, ели с отменным аппетитом. Когда завтрак подходил к концу, Малюта совсем уже было собрался изложить цель своего приезда, но тут, как назло, словно боясь надолго оставлять своего начальника без присмотра, нарисовался вездесущий Стариков, а буквально следом за ним в комнату вошла Анна Александровна. Мужчины поднялись.