Тень и искры

Потом он взял меня. Он завладел мной так, как я и не представляла, что захочу. Его тело билось в мое, неистово и безудержно. В меня ударило освобождение, накатывая волнами нарастающего наслаждения. Я закричала, запрокинув голову на его плечо. Он наконец убрал руку и сдвинул с моего лица волосы, пока я билась и дрожала. Он с хриплым криком сорвался с края следом за мной, и его длинное тело затрепетало вокруг меня.

Никтос обнял меня, прижав мою спину к своей груди. Он склонил голову, и его губы коснулись моей кожи, а затем я ощутила поцелуй на отметинах, которые он оставил. И тогда затрепетала я, поняв, что ни один из нас больше никогда не будет прежним.

Глава 39

Я проснулась с легкой ноющей болью в висках и, прежде чем открыла глаза, поняла, что лежу одна, потому что меня больше не обнимали. Мы уснули на боку, моя спина прижималась к его груди, а его руки обвивали меня.

Лежа в тишине его комнаты, я не знала, что думать об этом – что думать обо всем. Всё… стало так запутано. Всё. Начиная с того, что узнали мои предки и что в любом случае случится с Ласанией, со всем царством смертных и в конце концов с Илизиумом. И кончая тем, что отец Никтоса был настоящим Первозданным Жизни и поместил в меня искру жизни. А еще была правда о Колисе и… и то, что происходит между мной и Никтосом.

По крайней мере, он покормился. Не потому ли его тело стало теплым? Или по какой-то иной причине? Я понятия не имела. Но, видимо, он не собирался запирать меня в камере.

Если бы запер, я поняла. Да и кто не понял? Но вряд ли бы я смирилась. Хотя он прав. Я не представляю для него настоящей угрозы.

Грудь пронзило что-то холодное. Я повернула голову, вдыхая его запах, и открыла глаза. Передо мной были голые стены. Что мне теперь делать? Я не могу исправить наши отношения с Никтосом, ибо что тут исправлять? Я даже не уверена, что Первозданные способны на что-то вроде любви. И способна ли я. Но я… хотела его дружбы. Хотела его уважения. Хотела, чтобы он был Эшем, а я – Серой. Но этого никогда не будет.

Я не могла спасти мой народ. А если бы могла? Что, если эта искра жизни помещена в меня по иной причине? Но почему? И что случится с теми, кто живет здесь, пока мы в этом разбираемся? Будут еще нападения и, возможно, в конце концов явится сам Колис. Король богов придет за Никтосом. У меня было неприятное ощущение, что он уже делал это в прошлом. И, верит ли мне Никтос или нет, но мне не все равно, что случится с ним и его людьми.

Какие у меня варианты? Найти способ сдаться Колису? Он убьет меня, и это, возможно, ускорит гибель царства смертных, если Эйос права. Просто даст больше времени Стране теней. Может быть. Это не то же, что попасть между молотом и наковальней. Это значит, что меня раздавит и одно, и другое.

Но что толку лежать в кровати, которая даже не моя?

Я села и поморщилась от болезненных ощущений не только в голове. Давно я не предавалась подобной активности, а именно такой – и вовсе никогда. Я опустила взгляд и прикусила губу при виде сморщенных ранок-проколов на груди. Осторожно потрогала кожу на горле – тоже очень чувствительная, но не болит. Я начала вставать, и по мне пробежал легкий трепет. Только сейчас я заметила халат в изножье кровати. Я недоверчиво уставилась на него. Должно быть, его принес Никтос. И я…

Я шлепнула себя руками по лицу. Больно. Но еще больнее – его проклятая заботливость даже теперь. А я собиралась воспользоваться этой добротой. Собиралась убить его. И не имеет значения, довела бы я дело до конца. Имеет значение только намерение.

Слезы собрались в крепко зажмуренных глазах и обжигали горло, грудь раздирали рыдания. «Я не запла́чу, – сказала я себе. – Я не запла́чу». Слезы ничем не помогут. Только еще сильнее разболится голова. Мне нужно собраться, встать и решить, что мне теперь делать. Я сосредоточилась на дыхательных упражнениях сира Холланда, пока давление в глазах не спало и не пропал обжигающий ком в горле. Затем встала и надела халат. Заставила себя переставлять ноги и покинула пустую и холодную комнату Никтоса, которая недолго была полной и теплой.

* * *

Как только я вышла из своей ванной комнаты, в дверь постучал Пакстон. Рядом с ним стояло несколько ведер воды, от которых шел пар. Юноша склонил голову так, что завеса светлых волос закрыла почти все лицо.

– Его высочество подумал, что вы, возможно, будете не против теплой ванны, – сказал он, сцепив руки. – Поэтому я принес горячей воды.

По многим причинам удивленная этим жестом и тем, как Никтос узнал, что я вернулась в свои покои, я снова чуть не ударила себя по лицу. Но не сделала этого и шире открыла дверь.

– Очень мило с его стороны… и с твоей – принести все это наверх.

– Большую часть нес он, – уточнил Пакстон.

Я вскинула брови и выглянула в коридор. Там никого не было. Юноша бросил на меня взгляд темно-карих глаз.

– Должно быть, он на приеме, ваше высочество.

– Не называй меня так, – сказала я прежде, чем вспомнила советы Бель.

– Вы станете его супругой. Поэтому к вам нужно так обращаться.