Тень и искры

Никтос сам приказал привести меня сюда, поэтому я находилась здесь. Похоже, он это вспомнил, потому что застыл, а потом взглянул на Эктора.

– Можешь принести из кухни чистое полотенце и тазик воды?

Эктор кивнул и оттолкнулся от стола. Никтос остался на месте.

– Эйос с Бель, но она рассказала о том, чем поделилась с вами Джемма.

– Хорошо. – Если честно, я забыла обо всем, что рассказала Джемма, и о том, что я поняла потом. – Она рассказала про Одетту?

– Да.

– Мы можем с ней поговорить?

– Нет, после ее ухода прошло слишком мало времени, – сказал он, и меня кольнуло разочарование. Его черты смягчились. – Ее смерть и новое начало – совсем свежие. Она может возжелать жизни, и это нарушит ее покой.

– Понимаю…

Во мне возникли горько-сладкие чувства. Мне хотелось бы с ней повидаться, но не желала рисковать ее… погодите. Я посмотрела на Никтоса, сузив глаза.

– Ты опять это делаешь.

– Прости, – пробормотал он и повернулся к Эктору, который вернулся с небольшим белым полотенцем и тазиком. – Спасибо.

Бог кивнул.

– Я подожду Нектаса. – Он направился было к двери, но остановился и повернулся ко мне. Поймав мой взгляд, приложил руку к сердцу и поклонился в пояс. – Спасибо за то, что сделала для Бель. Для всех нас.

Я замерла.

– Удивлена его благодарностью? – спросил Никтос, ставя тазик на стол рядом с нетронутым стаканом виски, который кто-то налил мне. – И я не читаю твои эмоции. Ты рот разинула.

Я захлопнула рот, наблюдая, как он намачивает конец полотенца. Затем он опустился передо мной на колени.

– Что ты делаешь?

– Вытираю тебя.

– Я могу сама.

Я потянулась к полотенцу, а Сэйон занял место у двери.

– Знаю, – сказал Никтос. – Но я хочу сам.

Мое сердце – глупое, неразумное сердце – подскочило. Будь я одна, ударила бы себя в грудь. Это его желание, скорее всего, вызвано благодарностью. Не прощением. И не пониманием. Я опустила руки на колени.

– Итак… э… зачем Эктор ждет Нектаса?

– На случай, если Одетта что-то знала, я позвал Судьбы – Арей.

Мое сердце подскочило.

– Я думала, что Первозданные не могут приказывать Арей?

– Но я их позвал. Они могут не ответить, и, если не ответят, я не могу заставить их явиться.

Я медленно выдохнула.

– Ты думаешь… Одетта что-то знала? Что-то, связанное с Судьбами?

– Такое возможно. – Он осторожно убрал в сторону мою наполовину расплетенную косу. – Обычно Арей перемещаются незаметно, но…

Я взглянула на него. Он уставился на мое горло, стиснув челюсти и сжав губы так, что вокруг рта собрались морщинки. Итер в его глазах вспыхнул ярче.

– Он всю вечность будет гореть в Бездне. – Никтос перевел взгляд к моим глазам, а потом отодвинулся и бережно промокнул ранку. – Одетта могла знать что-то насчет участия Судеб. – Он отвел взгляд. – Как мы уже убедились, в последнее время происходят странные вещи. Так или иначе, узнаем через пару часов, если Арей откликнутся.

Я отчаянно старалась не обращать внимания на прикосновения его пальцев и свежий цитрусовый аромат.

– Как ты думаешь, Колис или Ханан ответят на этот всплеск силы?

Казалось, Никтос размышлял над этим вопросом.

– Честно? Колис должен знать, что к нам приходили эти трое. Но теперь, уверен, он понимает, что они мертвы. Вознесение Бель, вероятно… встревожило его и других Первозданных.

– Ей не нравится это слово, – заметил Сэйон.

Я бросила на него взгляд, выгнув брось.

Никтос намочил другую часть полотенца.

– Думаю, Колис будет держаться в стороне, пока не разберется, с чем имеет дело.

– А Ханан? По-твоему, как он отреагирует?

– Ханан стар. Он знает правду о Колисе и моем отце. – Никтос провел полотенцем по ранке, и я дернулась от мимолетной боли. Он перевел взгляд на меня. – Прости.

– Все хорошо, – прошептала я, чувствуя, как вспыхнули мои щеки. – Ничего страшного.

Никтос долгое мгновение смотрел на меня, а затем продолжил вытирать кровь с моей шеи.

– Ханан держится особняком. Не знаю, что он думает о Колисе, но вряд ли в восторге от того, что почувствовал. Бель будет для него угрозой. Других Первозданных обеспокоит вероятность, что с ними тоже может что-нибудь случиться.

– Такое будет с каждым богом, которого я верну?

– Хороший вопрос, – встрял Сэйон. – Наверное, нет? Разве бог не должен быть уже подготовлен к этому? Возможно, ему суждено вознестись.

– Согласен, – сказал Никтос. – Хотя мы не можем быть уверены, когда толком не представляем, как такое возможно.

– А почему бы и нет? – размышляла я. – Смерть есть смерть. Жизнь – есть жизнь. Разве боги и смертные не похожи в этом отношении?

Никтос приподнял уголок губ, и я потерялась в этой улыбке. Но она слишком быстро погасла.

– Это не так. Боги – совершенно иные существа, и на Вознесение требуется очень много силы. Очень много. – Он встал и взял тазик. – Тарик или его спутники что-нибудь тебе говорили?

Пока Никтос убирал тазик и полотенце на стол, я вспоминала, что они сказали мне, и мои мысли перекинулись на тех, кого они принесли в жертву.

– И что? – повернулся ко мне Никтос.

– Как ты и сказал после того, как узнал об искре, они, скорее всего, искали в Ласании меня. Или же всплеск силы. Они говорили, что поняли: это меня защищали викторы.