Тень Ястреба

Собачьи лапы глубоко проваливались в снег, таща сани сквозь слепящую, завывающую метель. Гектор лежал на боку, привязанный к саням, словно пойманный охотником зверь. Рядом с ним, тоже связанный, лежал старый стурмландский браконьер Гойт – его поймали, когда он охотился в лесах королевы. Гойт уткнулся головой себе в грудь, измученный усталостью и холодом. Позади Гектор чувствовал животик Айбела, согревавший ему спину – впервые он радовался тому, что у него такой жирный телохранитель. Хихикать Айбел прекратил два дня назад, во Фригии, когда толпа хорошенько отмолотила троих пришлых южан перед тем, как отвести их до утра в местную каталажку. На заре их вывели, связали, погрузили на собачьи упряжки и отправили в глубь континента, в город леди-моржа.

Ринглин оказался на вторых санях, вместе с другими преступниками, которых переправляли в Таскан. Холод был невыносимым, всю дорогу трещал мороз. Зубы Гектора выбивали чечетку, все его тело молило о пощаде. Кто бы мог вообразить, что выжить ему поможет жирный животик Айбела? К Слоте отправили шестерых задержанных за различные преступления. Королева Таскана славилась своим вспыльчивым и злобным характером, но Гектор надеялся, что она хотя бы согласится выслушать то, что он собирается сказать в свою защиту. Возница радостно воскликнул, со вторых саней ему откликнулся его напарник. Гектор вывернул шею, чтобы посмотреть вперед – метель ненадолго стихла, и магистр увидел зазубренные черные стены Таскана. Правда, назвать эти укрепления стенами было бы, пожалуй, преувеличением. Город окружали громадные, вкопанные в землю плиты из серого сланца, между которыми по всей окружности были натыканы десятки высоких деревянных сторожевых вышек. Больше всего эти укрепления напоминали Гектору зубы трансформировавшегося в Акулу графа Веги – такие же неровные, страшноватые и смертельно опасные.

«Но в конечном итоге, не такие уж и ужасные, а, братец?» – лукаво шепнул бес-Винсент.

Заскрипели, открываясь, деревянные ворота, со стоном поднялась решетка, и сани проехали под нею в город, мало напоминавший другие цивилизованные поселения, в которых доводилось бывать Гектору. Так, какие-то трущобы, замусоренные, с залитыми помоями улицами. Гектор наморщил нос от густой вони, возница щелкнул кнутом, погоняя собак, и они двинулись дальше.

Постройки в городе были в основном деревянными, лишь изредка мелькало какое-нибудь сооружение из камня. Повсюду бросались в глаза всевозможных форм и размеров кости – двери украшали черепа диких зверей, на крышах торчали громадные рыбьи ребра, другие кости виднелись на стенах и окнах домов. Несомненно, это был город охотников. Его жители жили, чтобы убивать. Или убивали, чтобы выжить, кто знает.

Сани подскакивали на изрезанной колеями улице, обрызгивая жидкой грязью и помоями лица связанных пленников. Гектор стряхивал всю эту мерзость с лица на плечо лежавшего рядом Гойта и думал, что его вот-вот стошнит. Возница натянул поводья, собаки залаяли и остановились прямо посреди огромной грязной лужи перед большим черным строением. Над открытыми дверями Лонгхауса – резиденции Слоты – в виде арки была прикреплена огромная челюсть кита. Вход охраняли два грузных стражника, вооруженных зазубренными гарпунами. Они не шелохнулись, когда возница соскочил с саней, ожидая, пока остальные присоединятся к нему.

– Гойт, Айбел, мы прибыли, – прошептал Гектор. Жирный телохранитель утвердительно промычал.

Гектор толкнул коленом Гойта. От этого толчка голова Гойта с треском откинулась назад. Лицо старого браконьера было синим.

«Добро пожаловать в Таскан, братец».

* * *

Внутри Лонгхаус напоминал корпус перевернутого судна – сводчатый, уходящий в темноту туннель. Середину зала занимал громадный открытый очаг, из которого валили клубы черного дыма, безуспешно пытавшиеся протиснуться наружу сквозь крошечное отверстие в потолке. В зале присутствовали охранники, похожие на тех, что стояли у дверей Лонгхауса – с гарпунами, топориками, одетые в накидки из тюленьего меха или шкуры. Лица, продубленные ветром, у всех черные свисающие усы и бороды, за которыми не видно губ. Охранники пристально наблюдали за тем, как пятеро пленников, звеня цепями, прошли к очагу, в котором трещало пламя, – здесь их заставили опуститься на колени.

Гектор оглянулся через плечо. Снаружи, за открытыми дверями, доносилось рычание собак. Лорд-кабан поежился, хотя от очага шли волны тепла, и повернул голову назад. По ту сторону очага из теней показалась приближающаяся огромная масса. Когда она приблизилась, стало возможным рассмотреть ее получше в отсветах пламени. Это была леди Слота, туго обмотанная рваными кожаными полосами, между которыми наружу выпирала обнаженная кожа. На плечи леди-моржа была накинута медвежья шкура.

– Итак, – проворчала Слота, огибая очаг и заходя за спину своим пленникам. – Это и есть те преступники, которых доставили ко мне добрые жители Фригии? Что ж, свежее мясо…

«Что-то мне не по нраву ее слова, дорогой братец…»