Тень Императора (СИ)

- Что же нам обсуждать? - прикинулся удивленным Эврих, хотя именно такого поворота разговора и ожидал. - Впрочем, после того как я получу ну, скажем, сто дакков в качестве возмещения ущерба за причиненные хлопоты и обиды, я готов выслушать любое разумное предложение.

- Сто дакков?! - ахнул Гитаго.

- Разумеется. Я должен вознаградить своего слугу за верную службу, а себя - за необходимость выслушивать ложь и оскорбления, вместо того чтобы спать и видеть греющие душу сны, - невозмутимо изрек Эврих, сознавая, что так просто ему от столичных купцов не отделаться и подготавливая почву для очередного хода, который избавит Афаргу от домогательств Гитаго, а его самого - от упреков Газахлара в том, будто бы он не сделал все возможное, дабы решить спор к обоюдному удовольствию и удовлетворению.

- Сто дакков - сумма ни с чем не сообразная, но если бы ты удовлетворился тридцатью... - прошелестел Хайваш.

- Тартунг, ты принес пиво? Ну так разливай, и пусть все видят, как ты страдаешь из-за того, что тебе пришлось убить человека, виновного лишь в том, что добросовестно выполнял приказ не слишком рассудительного и благоразумного хозяина.

- Хорошо, пусть будет сорок дакков, - решил Йокиат. - А теперь поговорим, за какую цену ты уступишь Гитаго сбежавшую от него рабыню.

- Пятьдесят, и мы продолжим этот разговор. - Эврих постучал ладонью по плетенному из прутьев коробу, заменявшему стол. - И если вы намерены торговаться, то лучше предоставим решить наш спор совету старейшин собравшихся на Торжище племен.

- Они вынесут справедливый приговор, - поспешил заверить купцов Джинлык, получавший от беседы ни с чем не сравнимое удовольствие, ибо, хотя озерники охотно покупали привозимые из Мванааке товары, к торговцам ими они особой приязни не испытывали.

Обрел хихикнул, от души забавляясь происходящим и предвкушая, как будет пересказывать все услышанное приятелям.

Тартунг разлил по чашам сортовое пиво и по знаку Эвриха сгреб кучку серебряных монет, высыпанных Гитаго на крышку короба из объемистого кошеля.

- Итак, сколько ты желаешь за рабыню, бежавшую от своего законного хозяина? - спросил Йокиат, начавший взирать на ушлого лекаря-арранта с невольным уважением.

- Сто цвангов, - не моргнув глазом сказал Эврих и по тому, как перекосило Гитаго, понял, что не продешевил.

- Нет, так дела не делаются! - нахмурился узколицый Амрел. - Если хочешь её продать, назови приемлемую цену.

- А кто сказал, что я хочу её продать? - удивился аррант. - По-моему, напротив, я всеми силами стараюсь дать вам понять, что не желаю этого делать. Хотя... - Он изобразил внутреннее колебание. - Я мог бы, пожалуй, на неё сыграть.

- Ну естественно! - расхохотался не в силах более сдерживаться Обрел. - Я бы на твоем месте тоже предпочел играть!

- В какую игру? - тихо поинтересовался Хайваш, почитавший себя, похоже, непревзойденнейшим хитрецом.

- Да все равно, - легкомысленно махнул рукой Эврих, с разгону влетая в расставленную ему ловушку. - Лишь бы ставка была достаточно высока.

- Например, триста дакков? - предложил Йокиат, догадавшийся, куда клонит его приятель. - В любую игру?

- Почему бы и нет? - Аррант упорно не обращал внимания на знаки, которые подавали ему Джинлык и Обрел. - Я сыграю в любую игру, но только раз, без отыгрыша. И с условием: если выиграю, Гитаго и все прочие оставят меня в покое и не будут зариться на мою рабыню.

- Раз уж ты столь любезен, что оставил выбор игры на мое усмотрение, то я выбираю читимач! - торжествующе провозгласил Гитаго.

- Но это ведь не кости... - растерялся недоумок-аррант, взявшийся тягаться в хитрости с теми, кто ею жил, с неё кормился.

- Это замечательная игра. А о костях, насколько я помню, разговор и не шел? - обратился к товарищам за поддержкой Йокиат.

- Нет-нет, мы говорили о любой игре! - дружно подтвердили Хайваш, Амрел и чувствовавший уже себя победителем Гитаго.

- Что ж, поглядим, что это за читимач... - недовольно протянул Эврих. - Но сегодня-то мы играть не будем? Завтра, со свежей головой...

- Приходи в полдень в мой... э-э-э... шатер, - ласково улыбнулся Гитаго, поднимаясь с циновки.

Церемонно раскланявшись с аррантом, купцы один за другим покинули шатер, а Обрел с Джинлыком, успевшим позабыть, что шел он сюда, дабы получить причитавшийся ему брусок соли, бросились втолковывать Эвриху, какую чудовищную ошибку тот совершил, согласившись играть в игру, о которой не имеет ни малейшего представления. Неужели он полагает, что сможет научиться играть в неё за одну ночь? Да ведь это самая умная игра на свете, в которой участвуют тридцать две фигуры, и выиграть в неё ему не поможет даже Белгони, ибо побеждает в ней не удачливый, а умелый...