Тень иракского снайпера

Хурам ушел к себе в кабинет. Дверь, против обыкновения, запирать не стал, больше того, оставил распахнутой – мало ли что может случиться. «Берегись бед, покуда их нет» – вот она, старая персидская мудрость. А когда они есть? Вроде поздно уже беречься. Но дверь Хурам оставил открытой, сидел за столом, смотрел на большой экран компьютера, где лазурные волны бились о дикие скалы, откатывались, оставляя бриллиантовые брызги, и накатывали вновь…

Нет, к следователю он, конечно, сегодня не пойдет. И на работу идти совершенно не с руки, но Хасане точно знал, что пройдет еще час, может, полтора – и он отправится в свой офис, хотя бы потому, что ситуация, в которой он оказался, просто так разрешиться не может. Собственно, ничего нового не произошло. Его сын был всегда слабоволен, всегда подвержен влиянию настроения. И сколько ты, Хурам, ни сиди за столом – ничего не высидишь. Увы, не та ситуация, когда раздумья помогают.

Другое дело – зачем Ариф понадобился этим ребятам из Группы? Краем уха Хурам слышал – может, даже Леборны об этом говорили во время их субботней поездки, что следствие занимается сейчас серийным убийцей и вроде бы они вышли на след… И что копают убийство годичной давности. Хурам как-то пропустил это мимо ушей. А может, зря пропустил? Потому что именно тогда прибегнул Хурам Хасане к услугам доктора Зоммера.

Наверняка доктор знает больше, чем он, значит, есть прямой смысл увидеться и поговорить.

Хасане достал свой айфон и нажал нужную кнопку.

* * *

– До пресс-конференции пять часов, шеф.

Потемкин поднял покрасневшие после бессонной ночи глаза.

– Хорошо. Скажи, что там намечается?

– Делла – общее сообщение о ситуации. Оглашение отрывков из письма.

– Еще?

– Наверное, мне придется выступить.

– И ответы на вопросы, так? – Олег замолчал надолго, вертя в руках остро очиненный карандаш. Молчал и Лайон – потому что план, который задумал Потемкин, оказался тупиковым. Убийца не появился. И вся затея с пресс-конференцией повисала в воздухе. И не проводить ее нельзя – редактор за это время все рассказал издателю газеты, а тот был человек не городского и не штатского даже, а федерального уровня. И скандал, если бы он начался, был бы соответственным.

Кроме того, О’Рэйли, может быть, лучше других американских сотрудников Потемкина знал, как болезненно самолюбив шеф и как не прощает себе малейших промашек, хотя виду никогда не показывает…

– Скажи, а как тебе такая мысль – чтобы там выступил Леборн?

– В каком качестве?

– Как человек, хорошо знавший убитых. Рисовавший их портреты. Призовет общественность к участию и бдительности. А?

– Не уверен, – покачал головой Лайон. – К тому же он наверняка не согласится.

– Я и сам не уверен, – проговорил Потемкин. – А ты все-таки попробуй его вызвонить, а я пока еще какие-то варианты прокручу.

«Печать… – вдруг сам не зная почему вспомнил Потемкин. – Как попала печать в мастерскую Леборна?»

Лайон вернулся в бункер через пять минут.

– Не отвечает… Ни по мобильному, ни по телефону мастерской. По домашнему взяла трубку его жена, Джейн. Она была в мастерской полчаса назад, с ним все в порядке. Она ушла, потому что пришел какой-то их знакомый и она не стала мешать разговору.

– Что за знакомый?

– Я не спросил, шеф. А какая разница?

– Еще не знаю… – сказал Потемкин, поднимаясь с места и поправляя кобуру. – Давай группу на выход. Срочно. Тут до мастерской недалеко.

* * *

Когда по Гири, центральной улице Фриско, завывая сиреной, мчится черный внедорожник «GM» с бешено вращающимися мигалками – это праздным прохожим приходится видеть не каждый день. Полиция обычно предпочитает менее загруженные параллельные улицы. Но в этот час внутренний трафик в городе еще был невелик, и Потемкин с О’Рэйли, не сговариваясь, назвали шоферу один маршрут. Другой точно такой же внедорожник с группой подкрепления несся следом.

– Если я правильно понимаю, он там, наш мистер Д., – сказал Потемкин Лайону. – Две вещи: «Скорую» для Леборна и чтобы этот остался жив – кто бы он ни был.

– Понял, шеф.

И Лайон вызвал «Скорую» по прямому проводу.

– В мастерской – четыре окна, – продолжал Потемкин, знаком показав бойцам, что то, что он скажет, относится ко всем. – Два окна выходят на крышу. Дальше действуем так…

Внешне вокруг дома, где была мастерская художника, все выглядело как обычно. Трое бойцов по распоряжению Лайона остались внизу, еще трое вбежали вместе с Потемкиным и О’Рэйли в лифт. Подъем на последний этаж – томительно долгий. Когда дверь лифта распахнулись – бегом наверх по лестнице. Там один из бойцов направо, на крышу. А Потемкин с Лайоном остановились у дверей мастерской. Прислушались – ничего.

– Откройте двери! Именем закона!

Нет реакции.

Металлическая сварная дверь не поддавалась. Ее вышибли тараном, и пятеро с оружием на изготовку ворвались в мастерскую.

– Уберите от него руки! Встаньте! Встань немедленно, черт тебя возьми!

Пока Лайон выкрикивал эти слова, над неподвижным телом Леборна поднялся человек, невысокого роста, худощавый, с хорошей спортивной выправкой. В руке – пистолет. Дуло блуждало между вошедшими и остановилось на Потемкине.