Тень Исаака

- Нууууу... - сказал немного раздосадованный скоротечностью этой улыбки Исаак.

- Нуууу???

- Выражение лица у тебя действительно порою...очень хмурое, - признался Исаак.

Жесткий и резкий тычок вбок не заставил себя долго ждать. Исаак на миг скрючился, и искры посыпались из его глаз, однако он был рад. Рад тому факту, что ему ткнули не в бывшую больную часть тела, а в правую, полностью здоровую.

Постепенно дорога начала отклоняться немного на запад, и все более и более плотные деревья стали появляться на пути, заслоняя на востоке Тихое море, отодвигая его на второй план, пряча его за своими ветвистыми рядами. Солнце спряталось за толстыми и солидными серыми тучами, которые не спеша бороздили хмурое небо. Тишина стояла пугающая, и Исаак не слышал даже собственных шагов по черной, бездушной поверхности дороги. Ему стало не по себе, и легкая дрожь пробежала по всему телу.

- Почему тут так тихо?

- А ты думал, перед тобой будет идти оркестр, и радостные зрители по бокам маршрута станут неистово кричать от радости и устраивать овации?

- Нет. А где животные? Птицы? Хоть какая-нибудь живность? Я тут вообще никого не вижу за деревьями и уж тем более вблизи дороги.

- А их тут и никогда не было. Я знаю, что животные водятся где-то возле института, во дворе, куда редко кто попадает. Так же, если не ошибаюсь, какая-то живность водится в Северном лесу, но про это я только читала на первом курсе, когда изучала окрестности полуострова.

- И что там было сказано про лес? - оживился Исаак.

- Почти ничего. Только то, что он древнее этого института на порядки. Что он всегда был и остается непоколебимым и дремучим. И что студенты и профессора туда не ходят, опасаясь заблудиться и пропасть в его глубоких чащах.

- А что про дорогу написано?

- Почему ты все время задаешь такие вопросы? - сказала Фрида, глядя на серые осенние облака, которые будто нарочно двигались очень медленно, не давая солнцу выглянуть. - Я понимаю, что ты считаешь себя не таким, как все, и так далее. Но тем не менее. Может, тебе просто уже следует принять такое положение вещей здесь?

- А что делать, если положение вещей не принимает меня?

- Тогда либо ты меняешься сам, либо меняешь этот мир.

- Очень вдохновляюще, - Исаак не удержался и съязвил. - Где мой блокнот? Сейчас запишу и пойду покорять горы, моря и города.

- Ты для начала до леса дойди.

Дорога перестала уходить на запад и снова выровнялась в сплошную черную линию. Тихого моря справа давно уже не было видно, а лес уже вовсю входил во вкус и окружал их со всех сторон: за деревьями было тяжело разглядеть что-либо, кроме очередных заснеженных ветвей и крон. Тем не менее, Исаак и Фрида понимали, что это не тот лес, который им нужен, а скорее что-то вроде его демонстрационной версии. Тот лес уже виднелся впереди, поодаль: его деревья возвышались своими зелеными нарядами над остальными, и, казалось, ноябрь никак не мог повлиять на их листья, напрасно пытаясь заставить опасть и пожелтеть, чтобы обнажить толстые и высокие стволы многовековой древности.

Внезапно взгляд Исаака зацепился за маленький, едва заметный, чуть занесенный тонким слоем снега пенек. Он подошел к нему и смахнул снежные кристаллики, чтобы посмотреть на его сердцевину. Что-то внутри Исаака зашевелилось. Щемящее чувство тоски, которое когда-то преследовало его, но про которое он тоже благополучно забыл. На сердцевине пенька было вырезано красивыми ровными буквами: «ЗДЕСЬ». Исаак вспомнил, что был тут однажды, у этого места.

Фрида подошла и молча посмотрела на надпись.

- Есть одна легенда, связанная с этой дорогой, - наконец сказала она.

- Я знаю, - тихо ответил Исаак. - Я ее знаю.

***

- Есть одна легенда, связанная с этой дорогой, - сказала Алиса, стряхивая снежинки с шапки Исаака.

Для вечера декабря погода была терпимая: умеренно шел снег, заполоняя белые ряды за дорогой, и легкий мороз лишь немного покалывал лицо и не покрытые руки Исаака. Они решили отказаться от привычного посещения берега c лавочками, тем более, было уже достаточно зябко и холодно оставаться на одном месте. Вместо этого Алиса предложила прогуляться по дороге, тем более, не придется пробираться через сугробы и бороться со снегом. Исааку было все равно — с Алисой он готов был идти хоть к черту на рога, если она попросит.

На голове Алисы красовалась бордовая шерстяная шапочка, едва прикрывающая ее небольшие и красивые уши. На ее не покрытые головным убором светлые пряди падали снежинки и, оставаясь на поверхности, придавали волосам зимний праздничный блеск. Под цвет шапочки Алиса взяла теплые, темно-красные перчатки, открытые на указательных и безымянных пальцах. На контрасте ее зимнее пальто было сплошь черное, как и темные брюки, заправленные в высокие угольные сапоги. Исаак даже подумал, что если бы не ее яркие волосы и красная шапочка, то, чуть прикрыв глаза, он бы даже не смог увидеть ее на этой бездушной дороге.