Тень каннибала

Пронзительный женский визг рассек тишину майской ночи, как любовно отточенный скальпель рассекает дряблую старческую плоть. Два белых полушария стремительно метнулись вверх и в сторону, мгновенно покинув границы освещенного пространства. Взгляду Сивакова на краткий миг открылось нечто бледное, косматое и гораздо менее аппетитное, чем то, что он наблюдал до сих пор, а потом на противоположном конце поляны громко затрещал малинник, и поляна опустела, если не считать совершенно обескураженного лейтенанта и некой белой тряпицы, которая при ближайшем рассмотрении оказалась дамскими трусиками приблизительно сорок четвертого размера.

На несколько секунд на поляне воцарилась мертвая тишина. По прошествии этого краткого отрезка времени полностью осознавший конфузность своего положения лейтенант Сиваков спрятал в карман пистолет, откашлялся в кулак и громко, раздельно произнес:

- Мать твою за ногу и об колено, деда медного по чайнику! Чтоб вас, уродов, вошь лобковая заела! Ф-фу ты, черт!

- Да, - раздался позади него негромкий интеллигентный голос, заставивший лейтенанта непроизвольно подпрыгнуть и схватиться за карман, где лежал пистолет, - неловко получилось. Но, с другой стороны, вы не виноваты. Нынешняя молодежь - это что-то особенное. Я имею в виду, конечно же, их половую распущенность.

Сиваков резко обернулся. На поляне было темно, но он успел разглядеть длинные волосы и тусклый блеск массивных, на пол-лица, очков. В следующее мгновение раздался короткий треск, и лейтенант ощутил болезненный удар, сотрясший буквально каждую клетку его тела. Парализованные электрическим разрядом нервы онемели, лишив разом одеревеневшее тело подвижности и отрезав мозг от органов восприятия. Потеряв сознание, участковый инспектор Сиваков без единого звука упал на землю.

Ущербная луна выглянула из-за деревьев в тот самый момент, когда обутые в поношенные кроссовки ноги участкового, бороздя пятками утоптанную землю, скрылись в малиннике. На какое-то время на поляне воцарилась тишина, а потом кусты раздвинулись, и из них показалась темноволосая девица в сопровождении бритоголового увальня лет восемнадцати. Оглядевшись, девица заметила белевшие на темном фоне травы трусики, вороватым движением подхватила их и вместе со своим приятелем скрылась в лесу. Когда шум их шагов затих в отдалении, в кустах раздался едва слышный шорох, и над похожими на рыбьи скелеты стеблями малинника, тускло блестя в лунном свете, взметнулось узкое стальное лезвие.

***

- Перестань скулить! - жестко сказала Анна Александровна. - Слушать противно, честное слово! Не хочешь думать о себе - подумай о ребенке. Прекрати вести себя, как последняя корова, иначе я просто уйду.

Смотрела она при этом почему-то не на дочь, а в окно, но молодая женщина, сидевшая на диване, уткнувшись лицом в ладони, естественно, не могла этого видеть.

Слова Анны Александровны подействовали на нее, как внезапный удар хлыста. Она подняла к матери распухшее от слез лицо, которое при иных обстоятельствах могло показаться довольно милым и даже красивым, и с недоумением уставилась на нее расширившимися от незаслуженной обиды глазами. Руки ее при этом неосознанным движением бережно обхватили сильно выпирающий вперед живот, словно она стремилась защитить своего еще не родившегося ребенка от всех невзгод, которые сулил ему холодный и жестокий мир, в котором даже матери способны говорить такие слова своим беременным и к тому же только что овдовевшим дочерям.

- Ты... Как ты сказала? - не веря собственным ушам, переспросила Марина Сивакова, на миг позабыв о своей невосполнимой утрате.

- Я сказала: перестань скулить, - раздельно и четко повторила Анна Александровна. Глаза у нее были красными и припухшими, точь-в-точь как у дочери, но в голосе звенел металл, и держалась она на удивление прямо и уверенно. - Все, чего ты можешь добиться, рыдая и наматывая сопли на кулак, - это выкидыш.

- Что?.. - пролепетала окончательно растерявшаяся Марина.

- Выкидыш, - все так же жестко и холодно повторила Анна Александровна. - Если это именно то, к чему ты стремишься, можешь продолжать в свое удовольствие, но, извини, без меня.

Марина еще раз непроизвольно всхлипнула, но тут же поджала губы, сделавшись неуловимо похожей на мать. Да, что и говорить, порой Анна Александровна могла удивить кого угодно, внезапно продемонстрировав свой знаменитый директорский характер. Вот только Марине казалось, что момент для этого был выбран неудачно. И вообще, на ближайшие сто лет сюрпризов с нее было довольно.

- Я тебя не держу, - ломким от подступающих слез голосом сказала она, глядя в угол. - Ты и так сделала все, что могла, отправив Пашу.., туда.