Тень Хаоса

— Они лишь плесень под моими ногами. Разве плесень достойна ненависти? Ненавидеть можно только равного себе.

Лир ещё раз поблагодарил своего спасителя и поплёлся к инквизиторам дворами и закоулками, стараясь никого не встретить на своём пути. На самом деле он не испытывал чувство благодарности к своему спасителю. Он вообще сейчас ничего не испытывал, кроме чувства внутренней пустоты. И кого только он мог принять за Мэв предсмертном бреду? Физически он ощущал себя полностью здоровым, но после такой встречи со смертью душу рвало на части. Ему снова не дали умереть. Не пустили, оставили на земле для продолжения неизвестной миссии. А может быть просто решили, что мало с него мучений? Он тяжело вздохнул и решил пожить ещё.

Глава 5

Всю ночь Элрэту снились кошмары, как сидит он за столом с самим собой, а вроде бы и не с самим собой. Вроде бы и не похож, но если присмотреться, то источал тот образ что-то настолько злое и недоброе, что хотелось вскочить и бежать. Но тот другой подливал в бокал красного напитка. Но Лирнэ не хотел пить, гнев вставал комом поперёк горла. И холодное стекло бокала треснуло под пальцами. Осколки проткнули кожу, и вино смешалось с кровью. А тот другой только ухмыльнулся такой же коронной улыбкой и налил новый бокал.

— Я-то думал, мы никогда не встретимся, — произнёс Лирнэ, в момент сна двойник казался ему знакомым.

— А вот и не правда. Выпьем же! — ответил он.

Лирнэ осушил бокал до дна и понял, что это вовсе не вино, а кровь. Хотя сначала всё казалось обычным красным полусухим вином.

— Я пойду, пожалуй.

— Что ж иди, — ответил тот другой с плохо скрываемым злорадством.

Лир отворил дверь… и проснулся от собственного крика. Он сидел на постели, до сих пор зажимая глаза руками. Он так и не вспомнил, что же он увидел за дверью, сознание поспешило стереть ужасное воспоминание. Впервые за долгое время ему приснился по-настоящему страшный кошмар. Только вот лицо того другого он вспомнить не смог. Был ли он двойником или же просто отдалённо похож? Сейчас лицо собеседника всплывало в памяти словно размытый и неясный образ. Вроде бы волосы у него были светлее, вроде бы даже глаза зелёные?

Лирнэ оглянулся по сторонам в надежде сбросить это дурное наваждение. Вокруг было ещё темно, но определить время было трудно, осенью рассветает поздно. Посидев немного, он снова забылся сном.

Поутру сразила лихорадка. Невыносимый жар терзал его, словно внутри вместо крови лился раскалённый свинец. Не хотелось ничего, кроме того, как лежать и созерцать потолок. Мысли приходили самые безрадостные. Тоска и печаль никуда не делись, не унёс их осенний ветер, не отогрели чужие руки. Время самый скверный лекарь. С каждым разом всё больнее и больнее вспоминать минувшие дни. Вот и прошли годы сомнительного счастья, как будто бы и не было ничего. И словно всегда был один и предоставлен самому себе, словно никто никогда и не врал, что любит, и никто так безжалостно не насмехался ним. Всё прошло и скоро зима.

Осень прошла, словно её и не было. Может быть, ничего больше не было и весь мир всего лишь иллюзия, привидевшаяся под действием волшебного порошка одному сумасшедшему магу. Лирнэ сомневался сейчас даже не в реальности мира, в котором находился, а даже в своём собственном существовании. А может быть, всё это просто снится? Может быть, он давно умер, ещё тогда по дороге в Терси от отравленной стрелы? Или же прошлой ночью от металлических когтей вампира? А может быть, его вовсе никогда не было?

Мысли становились всё более абстрактными и бессмысленными. Реальность отступала под напором череды несвязных видений. Сначала круговоротом мелькали лица, казавшиеся ему смутно знакомыми, затем видения начали приобретать более осмысленный вид.

Он полз по серой траве, боясь оторвать голову от земли или чуть-чуть приподняться. Внутренний голос твердил, что это делать ни в коем случае нельзя. Нужно было продолжать ползти. Он следовал вперёд, ощущая под руками комья земли и колючие ветки, изредка трава неприятно хлестала по лицу, но в то же время присутствовала некая нереальность происходящего. Окружающая действительность была сильно похожа на сон, если не её пугающая реалистичность и тяжесть несвойственная снам. Краем сознания он помнил, еще, что только что был в своей постели, значит, странное поле с серой травой ему только кажется.

Наконец-то Лирнэ решил выпрямиться в полный рост. Вокруг него клубился густой туман, такой же серый, как трава под ногами. Он взглянул на свои руки, но следов земли или порезов на них не заметил, хотя после такого пути они должны были остаться. Так же странным казалось полное отсутствие любых запахов. Лирнэ любил туман, только за тот его не с чем несравнимый запах, но этот был абсолютно глух и даже сырость от него не ощущалась.

Туман слегка расступился, открывая взору Лира луг, поросший всё той же серой травой, в который мелькали небольшие точки бледно-синих цветов. Трава стала заметно выше и доставала уже до пояса. Вдали возвышались горы, они словно крепостная стена огораживали бледный луг.