Тень Хранителя

— Пусть это наказание станет предупреждением для всех гюнтеров! Те из них, кто захочет остаться с нами, отныне должны будут постоянно являться с докладами к сотрудникам Владыки Внушения. А мы еще посмотрим, какой вклад они вносят в жизнь нашего Мегаполиса, и только после этого решим, возвращать им нашу благосклонность или нет. Те, кто не станет этого делать, будут изгнаны из Города навсегда!

Когда гюнтеров выводили из Парка, Стоув смотрела, как собравшиеся на площади ядовито их высмеивали, плевали в их сторону и швырялись всяким мусором в ни в чем не повинных возмутителей спокойствия. Она видела, как следом за ними в толпе растворился Виллум. Крики продолжались, но теперь горожане расступались, создавая для них широкий проход, будто от этих бедолаг разило непереносимым зловонием. Девочка очень надеялась, что на пути из Города этим четверым не причинят никакого вреда.

Керин взял ее за руку и подвел к Старейшему. Дарий положил ладони ей на плечи.

— Ты удивила даже меня, дочь моя, — сказал он, сверкнув при этом новыми вставными зубами. — Мне кажется, твоя затея неплохо сработала.

— Особенно если к ней добавить несколько ободряющих прокламаций, — согласился Керин. — А еще, я думаю, для них следует ввести новую форму одежды. К концу недели каждый гюнтер в Городе должен вносить весомый вклад в его жизнь.

Дарий рассмеялся, и Стоув тоже. Девочка была довольна, что удалось спасти жизни гюнтеров, но еще больше ее радовало то, что у Владык не зародилось никаких подозрений. Наоборот, они чувствовали облегчение, им без этого хватало других неприятностей. Если повезет, они будут так ими поглощены, что ей с Виллумом удастся выяснить все необходимое.

ДРУГ В БЕДЕ

В СТРУКТУРЕ КРАЯ ВИДЕНИЙ ВОЗНИКНУТ

ГЛУБОКИЕ РАЗЛОМЫ, И МНЕ НАДЛЕЖИТ ИХ ЗАКРЫТЬ.

НО КОГДА Я УЗНАЮ ПРИЧИНУ ИХ

ВОЗНИКНОВЕНИЯ, МОГУЩЕСТВО СТАНЕТ МОЕЙ СУДЬБОЙ.

ДАРИЙ, ВИДЕНИЕ № 831, 21 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ,

ДНЕВНИКИ КРАЯ ВИДЕНИЙ ПЕРВОГО ВНУТРЕННЕГО ПРЕДЕЛА

Зима полностью вступила в свои права, бесплодные земли покрылись ледяной коростой. Первые несколько дней скитаний Роун чувствовал себя одиноким путником, открытым всем ветрам в бескрайних пространствах Пустоши. Он старался соответствовать своему образу и гриму и шел медленнее, чем ему хотелось. Спал он под открытым небом и все время опасался погрузиться в глубокий сон, и потому толком не мог выспаться. Холодные ночи и усиливавшийся голод скоро привели к тому, что он утратил способность четко мыслить.

Роун ненадолго остановился и огляделся, чтобы сообразить, в каком направлении идти дальше. Потом печально улыбнулся, задумавшись над странным стечением обстоятельств — в последний раз он путешествовал в одиночестве, когда бежал от божества братьев, а теперь сам искал его и, по всей видимости, потерялся.

Единственным, на что он надеялся, было туманное объяснение Мабатан о том, что собой представляют линии энергии земли. Мир, по ее словам, в чем-то подобен телу, а потому, используя чувства, можно попытаться найти эти линии, подобно тому, как целители иглами воздействуют на энергетические потоки человеческого тела. Вдоль этих линий расположены места, где концентрируется земная энергетика, и, если им следовать, можно найти то, что ищешь. Теория эта была хороша, как и любая другая, но Роун уже начал отчаиваться, сомневаясь, что такие места существуют, не говоря уже о своей способности их отыскать.

Он взглянул на размытый в туманной дымке солнечный диск и понял, что утратил всякое представление о направлении, в котором двигался. Тогда Роун вынул флейту, сел на промерзшую землю, выкинул из головы все мысли и заиграл. Звуки музыки, как тлеющие угольки, разлетались во все стороны, воспламеняя невидимые волны, сплетавшие вокруг него едва заметное магическое поле. Никогда еще его музыка не звучала настолько проникновенно, она уверенно тянула его в одном направлении, побуждая встать и идти.

Когда он снова пустился в путь, в голове у него зазвучали слова Роуна Разлуки: «…то была удивительная сила проявления снов и видений каждого землепашца, ремесленника, студента, учителя, ребенка и взрослого». Какой бы ни была вина его предка за изобретение блокираторов — думать об этом Роуну не нравилось, — если Друг существовал потому, что в него верили люди, тогда то, как они в него верили, могло его изменить. Может быть… А может статься, это все муть в голове от голода и бессонницы.