Тень, ключ и мятное печенье (СИ)

Шандор повертел в руках пододвинутую к нему барменом кружку с «лекарством». Старик слева завёл свою волынку о том, как «в его-то времена моряки…» Сыщик поддакивал ему, периодически вставляя слово-другое, и радуясь возможности оттянуть знакомство с лечебным коктейлем. Шепелявый голос из кабинки снова взвился, перекрывая гомон общих разговоров:

– Парням это ждорово не понравишша! У наш не благотворительное обшештво, штоб жадарма работать!

Кто-то с силой пристукнул по столу кружкой, и раздражённый голос снова слился с неспешным гулом паба.

Шандор сделал вид, что собирается, наконец, хлебнуть, но тут же зашёлся в надрывном кашле. Тем временем из кабинки показались двое: крепкого сложения мужчина с бакенбардами, недовольно насупивший свои сросшиеся брови – и его щуплый спутник, тоже хмурый и раздосадованный. «Бык» Джонс протопал к выходу, даже не глядя по сторонам. Второй на секунду задержался, натягивая перчатки и лениво окидывая взглядом публику у стойки. Глаза его мельком скользнули по Лайошу, но не задержались, и через секунду человек вслед за Джонсом направился к выходу.

Сыщик, справившись с кашлем, поднялся со стула.

– Что-то мне совсем паршиво, – пояснил он старикам и бармену. – Приятель, перелей-ка ты мне лекарство с собой, поползу в халупу отлёживаться.

Бармен, недовольно ворча, извлёк из-под стойки замызганную воронку и пустую бутылку, на дне которой ещё можно было разглядеть потёки от какого-то напитка. Перелил в бутылку содержимое кружки, заткнул грязной засаленной пробкой и протянул Лайошу.

– С тебя полкроны.

– Мать моя женщина! Ты ж сказал – сочтёмся!

– Ну так если бы ты посидел подольше, глядишь, и сочлись бы. А раз уходишь – плати как все.

«Моряк», ругаясь себе под нос, пошарил по карманам и принялся выкладывать на стойку монеты по десять геллеров, приговаривая над каждой:

– Вот это был мой завтрашний завтрак. А это обед. А вот и ужин.

На пятой монете, обозначавшей голодовку следующие полтора дня, он закончил причитания, и пододвинул плату бармену.

– Будь здоров, – безмятежно отозвался толстяк, сгребая плату куда-то под прилавок.

– И тебе не кашлять, – буркнул Шандор, направляясь к выходу.

Сыщик ещё и за дверью паба прошаркал метров пять, затем оглянулся по сторонам и рысцой перебежал улицу. Абекуа, заметив направляющуюся к нему из тумана знакомую фигуру, только махнул рукой вправо, в сторону перекрёстка у канала.

– Туда! Быстрее!

Они припустили быстрым шагом, вглядываясь в туманную пелену. Навстречу время от временя попадались прохожие – в основном люди, но один раз мелькнул и пёстро разодетый муримур. Он с прищуром оглядел Вути, видимо, заподозрив в том конкурента, однако компаньоны не стали задерживаться, и муримур остался позади, снова скрытый туманом.

Преследователи чуть ли не бегом миновали мост над каналом, когда Абекуа, обладавший более чутким, чем человеческий, слухом, дёрнул Лайоша за рукав. Секунду-две муримур принюхивался и прислушивался, затем с недоумевающим видом огляделся по сторонам.

– Не пойму. Где-то…

Внизу, на канале, глухо заворчал мотор парового катера.

– Не было печали, – скривился Шандор.

Они вернулись на набережную и по лестнице осторожно спустились на маленькую пристань. У дальнего её конца под парами стоял катер, на палубе никого не было видно. Не было ни души и на самой пристани.

– Пятьдесят на пятьдесят, что они на катере, – прошептал Вути.

– Или свернули в какой-то дом по дороге. Или вообще пошли по одной из двух набережных, – тоже шёпотом отозвался Лайош.

– Нет, – Абекуа потянул носом воздух и уверенно кивнул. – Джонс прошёл где-то здесь, и совсем недавно.

– Не знал, что у тебя такой чуткий нос.

– При чём тут мой нос? Этот «Бык», похоже, за раз выливает на себя по флакону того мерзкого одеколона «Император». Ты разве сам не чувствуешь?

Шандор принюхался, и в самом деле уловил в воздухе знакомые нотки парфюмерии, ставшей невероятно популярной в городе этой осенью.

– Тогда попробуем посмотреть, что там на катере.

Они крадучись добрались до конца заставленной ящиками и бочками пристани, и осторожно перелезли через борт приземистой посудины, из трубы которой валил дым. Где-то в трюме шуршала лопата: в топку подбрасывали уголь, готовя катер к отплытию.

– Не пойму только, чего ради они решили отправиться на катере…

– А мы не отправляемся, господин Шандор, – послышался откуда-то сверху, с набережной, вкрадчивый голос. – Мы уже прибыли.

Абекуа среагировал быстрее своего компаньона: человек, выскочивший из трюма с лопатой в руках, получил удар кастетом в лоб прежде, чем успел замахнуться на муримура. Шандор спрыгнул обратно на пристань и увидел, что по лестнице сбегают человек пять, вооружённых дубинками и ножами. Сыщик запрокинул голову и посмотрел вверх: на краю набережной, спокойно разглядывая компаньонов, стояли «Бык» Джонс и его щуплый спутник. Вути, спрыгнувший на пристань рядом с Лайошем, также взглянул сначала на приближающуюся погоню, а затем на стоящих на набережной людей.