Тень, ключ и мятное печенье (СИ)

– Добрый вечер, господин Джонс, – спокойно поприветствовал громилу Шандор, краем глаза наблюдая за пятёркой, которая теперь, рассыпавшись полумесяцем, перекрыла им путь обратно к лестнице.

– Ага, – «Бык» лениво разглядывал сыщика, чуть водя из стороны в сторону массивной нижней челюстью, словно пережёвывая жвачку.

– Мы с вами, к сожалению, не представлены, господин Шандор, – снова вмешался спутник Джонса. – Впрочем, это и ни к чему. Позвольте спросить: какие ещё вещи оставил вам покойный Джим Хорн, и куда вы их подевали?

– Бумажник с деньгами, – пожал плечами сыщик.

– Брехня, – выдал Джонс.

– Вы сами его забрали. И хочу заметить, работаете крайне грубо. К чему было наводить такой бардак в конторе?

– К тому, господин Шандор, что нам крайне сомнительно, чтобы всё наследство Джима Хорна состояло только из старого бумажника с небогатым содержимым. Что ещё он вам передал перед смертью?

– Я вам уже сказал – только бумажник.

– И вы решили проявить трогательную заботу, разместив объявления и найдя того, кому завещана эта рухлядь?

– Именно так, – кивнул Лайош. Пятёрка на пристани подвинулась на несколько шагов вперёд.

– У моего народа это называется священная воля умирающего, – буркнул Вути. Он стоял с кастетом на левой руке и сунув правую в карман, и, в отличие от компаньона, казалось, вообще не интересовался людьми на пристани: муримур внимательно разглядывал щуплого спутника Джонса.

– Ох уж эти мне кошки, – процедил мужчина, демонстративно сплёвывая. – Допустим. Тогда почему вы отказались отдать это «наследство», когда вам позвонили?

– Потому что это наследство, а не предмет торга. Хотя сомневаюсь, что вам слова «священная воля» вообще о чём-либо говорят, – оскалился Абекуа.

Щуплый несколько секунд раздумывал над услышанным. Потом повернул голову к пятёрке ожидающих на пристани громил.

– Взять их. Можно не любезничать, только не убивайте. Один останется у нас, а второй под присмотром поедет в контору, домой, или к чёрту на кулички, и привезёт всё, что оставил Хорн. Иначе оставшийся из гостей не вернётся.

Прежде, чем кто-либо из нападающих успел сделать первый шаг, громыхнул выстрел, и пуля впилась в один из ящиков на пристани. Пятеро мужчин невольно пригнулись, и тут же второй выстрел свалил одного из них с ног. Перекрывая крики раненого и ругань его приятелей, Вути, продырявленный карман которого всё ещё дымился, рявкнул:

– На борт!

Шандор запрыгнул на катер и принялся отвязывать кормовой причальный конец. На набережной над ними полыхнула вспышка выстрела, пуля ударила в палубу. Вути выстрелил в ответ не целясь, но Джонс и его приятель тут же скрылись за каменным парапетом.

Лайош пробежал на нос и в несколько рывков сбросил носовой причальный конец. Четвёрка бандитов на пристани бросилась в атаку, но ещё три выстрела Абекуа охладили их задор. Муримур полез в трюм, на ходу вторично приложив кастетом зашевелившегося было кочегара, и подхватив выроненную им лопату. Лайош, собираясь последовать за компаньоном, ещё по разу выстрелил в сторону набережной и пристани, а затем нырнул в трюм и захлопнул за собой дверцу.

– Ходу! – крикнул он.

Муримур уже запускал машину. Разогретый двигатель быстро набрал обороты, катер запыхтел, а Шандор, сунув револьвер в карман, принялся подбрасывать в топку уголь. Вути по короткой внутренней лесенке поднялся к штурвалу, но едва голова Абекуа показалась в рубке, один из иллюминаторов немедленно разлетелся, пробитый выстрелом с набережной. Муримур, щёку которого поцарапало осколком стекла, сквозь зубы процедил какое-то ругательство на своём языке, и начал отводить катер от причала.

Лайош, втиснувшись вслед за компаньоном в рубку, выбил остатки уже разбитого стекла и, высунув руку с револьвером, принялся методично расстреливать набережную. Прежде, чем в барабане закончились патроны, катер уже шёл по каналу.

– Нам бы надо в море, – заметил сыщик.

– Некогда разворачиваться, – отозвался Вути. – Не жалей угля, надо выжать из машины всё, что можно. Если эта компания доберётся до конца канала раньше, нам крышка.

Двигатель трудолюбиво пыхтел, из трубы валил дым. Шандор, сбросив бушлат, лопату за лопатой закидывал в топку уголь. Спустя пять минут он позволил себе сделать перерыв и, осторожно приоткрыв дверку, выглянул на палубу. Кочегар, всё ещё без сознания, лежал у кормы. Пристани не было видно, теперь катер шёл в тоннеле, ограниченном слева и справа тёмными сырыми валунами, которыми были выложены стенки канала, а сверху – туманной пеленой. Лайош прислушался, но никаких звуков погони на набережных не услышал.

– Кажется, оторвались, – предположил он, вернувшись в рубку к Вути.

– Чёрта с два, – мрачно отозвался Абекуа. – Но, может, и сумеем. Давай ещё угля!

Машина теперь работала на полную мощность, из трубы катера вместе с дымом вылетали искры. Маленькое судёнышко с пыхтением рассекало чёрную воду, а в корму ему всё настойчивее начинали бить крупные волны.

– Прилив, – коротко пояснил муримур. – Вот это хорошо, это нам на руку.