Тень королевы, или Слеза богини

— Дело говоришь. Погибнут.

И Юля, пошатываясь, пошла к двери.

У самого выхода она задержалась и попросила:

— Можно, я буду тебе звонить? Иногда, не часто! А то одной так тяжело...

— Конечно, — ответила я. Быстренько сбегала за ручкой и написала номер телефона на отрывном листке блокнота.

— Вот.

— Спасибо, — сказала Юля. — И ты мне позванивай, ладно?

— Тогда номер оставь.

— Сейчас.

Она сощурилась, сфокусировала зрение и тщательно вывела на бумаге крупные неровные цифры.

— Ты где-то в центре живешь? — спросила я.

— Возле МИДа. Звони, хорошо?

— Я позвоню.

Мы вышли на улицу. Я поддерживала Юлю под локоть. Ее немного пошатывало.

Мы остановили старенький «Жигуленок». Водитель был пожилым и добродушным, но я, на всякий случай, демонстративно осмотрела номер машины и велела Юле:

— Приедешь — позвони.

— Зачем? — удивилась она. Впрочем, тут же сориентировалась, бросила на водителя хитрый взгляд, хихикнула в кулак и пообещала:

— Обязательно позвоню.

— Пока.

— Пока. Спасибо тебе.

Машина отъехала.

Я провожала ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду. Потом развернулась и медленно побрела домой.

Покойный Юрий Казицкий, правнук ювелира и мецената, пожалованного личным дворянством, упорно не хотел оставлять меня в покое.

То, что его предок был ювелиром, наталкивало на определенные выводы. В семье мог сохраниться какой-то раритет, передававшийся по наследству. В итоге он дошел до Юрия, а тот, вознамерившись жениться и устроить любимой женщине красивую жизнь, мог решиться на продажу.

Ясно, что эта вещь была ценной. Иначе зачем столько тайн и недомолвок? Зачем эти полуночные встречи с потенциальным покупателем? Зачем его убили?

Интересно, что это была за фамильная ценность? Картина? Вряд ли. Я видела, как убийца торопливо обшаривал карманы Казицкого. Значит, вещь была небольшой. А может, он искал ключ от сейфа или что-нибудь в этом роде? Не сошел же Казицкий с ума, чтобы держать вещь огромной ценности в собственной квартире!

Я так ничего и не придумала. Добрела до квартиры, открыла дверь и плюхнулась на невысокую банкетку с вытертой бархатной обивкой. Как же я устала!

Сил не было даже на то, чтобы совершить необходимые водные процедуры. Я с трудом поднялась, дотащилась до спальни и проверила, спит ли папочка.

Кажется, спит. Во всяком случае, лежит с закрытыми глазами.

Я дошла до своего дивана, упала на него как была, в джинсах, неумытая, с нечищенными зубами, и моментально провалилась в темноту.

Спала я долго: до двенадцати. Проснулась и первым делом возблагодарила тетю Женю за своевременный отпуск. Все-таки как здорово, что мне сегодня никуда не надо идти!

— Доброе утро.

В дверях моей комнаты стоял папочка.

— Доброе утро, папа. Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, хорошо, — вежливо ответил папочка. Он теперь все время разговаривал со мной именно так: вежливо и безразлично. Единственные эмоции, которые он иногда проявлял, были испуг и удивление. Все остальное давно осталось за кадром.

— Ты выспался?

— Спасибо, выспался.

Папочка подумал и решил проявить вежливость:

— А ты?

— Выспалась, — сказала я.

— А почему ты спишь в одежде?

— Я вчера так незаметно уснула, — ответила я виновато. — Не успела раздеться.

— А-а-а...

Папочка подумал еще немного.

— Тебе звонила Маша.

— Ох, черт! Совсем забыла!

Со всеми своими перипетиями я забыла позвонить Машке. Представляю, какой концерт ждет меня сегодня!

— Она очень сердилась из-за того, что ты ей не перезвонила.

— Забыла!

— Я сказал, что ты вчера поздно пришла, — сообщил папочка, чем растрогал меня почти до слез.

Он пытался меня прикрыть!

— Спасибо, папуля.

— Не за что. Я заварил чай.

— Иду.

Папочка вышел из комнаты.

Я вылезла из несвежей одежды, накинула на себя халат и отправилась в ванную. Размотала бинты на ноге и ладони, внимательно осмотрела свои раны.

Так. Нога, конечно, выглядит не лучшим образом, но нагноение мне не грозит, слава богу. Ладонь почти затянулась.

Я влезла в ванную, выкрутила краны до упора. Долго стояла под душем, ловила губами теплую воду и наслаждалась минутами приятного бездумья. Наконец с сожалением перекрыла воду, досуха растерлась полотенцем, накрутила на мокрой голове тюрбан, влезла в халат и отправилась завтракать.

— Ты не опоздаешь на работу? — проявил бдительность папа.

— У меня отпуск. С сегодняшнего дня.

— А-а-а...

— Машка давно звонила?

— Последний раз примерно полчаса назад, — добросовестно отчитался папа.

— Господи! Она не один раз звонила?

— Пять раз. С восьми утра.

— Ох.

И я мрачно задумалась. Очередная личная драма. Нет, на этот раз Машке придется справляться самой. На нее у меня сейчас просто нет сил.

Не успела я допить чай, как телефон затрезвонил снова.

— Я подойду, — сказала я папе и поднялась с места.

Сняла трубку и обречено сказала:

— Слушаю.

— Ты почему не перезвонила? — сразу ринулась в атаку моя подруга.

— Прости, закрутилась...

— Тебе что, все равно?

— Мне не все равно...

— Хоть бы поинтересовалась для приличия, что случилось!

Я закрыла глаза и посчитала до пяти. Потом открыла глаза и спросила.

— Маша, что у тебя случилось?