Тень королевы, или Слеза богини

Отвращение к себе, охватившее меня, было настолько сильным, что почти вытеснило второе сильное потрясение вчерашнего дня.

Оказывается, Алик Верховский, он же высокий мужчина, обещавший свернуть мне шею, работал в Архивном институте. И проходил там под кличкой «Цербер».

Очень подходящая кличка.

Я закинула руки за голову и задумалась.

Скорее всего, Казицкий звонил в институт именно Верховскому. Юля говорит, что они были приятелями. Возможно, что именно Казицкий попросил Верховского вытащить из архивов документы, касающиеся его прадеда.

Зачем?

А бог его знает!

Нужно узнать у Олега Витальевича, нашли ли в доме Казицкого копии этих документов. Хотя, нет. Он мне ничего не скажет.

Я откинула плед и села на диване. Спать не хотелось, я чувствовала себя злой и бодрой.

«Ничего! — пообещала я себе. — Прочитаю все бумажки, которые мне дала моя новая тетушка Оля и разберусь. И в театр я еще успею сходить, какие мои годы? Все впереди!»

Успокоив себя таким образом, я приободрилась, сунула босые ноги в тапки и отправилась в ванную. Потихоньку умылась, чтобы не разбудить папочку. Вышла из ванной, не поленилась сварить себе кофе, перелила его из турки в маленькую чашечку и пошла работать.

Поставила кофе на журнальный столик и достала из-под дивана спрятанные туда документы. Подумала, подошла к секретеру и запаслась бумагой с карандашом. Что-то мне подсказывало, что такой ворох информации придется систематизировать и конспектировать.

Для начала я составила опись всех документов. Помечала каждый лист номером, потом переносила в свой конспект номер документа, его краткое содержание и датировку. Ситуацию осложняло то, что среди документов было множество личных писем, написанных на польском и украинском языках. Правда, к ним прилагались отпечатанные переводы, но нужно было еще сообразить, каким документам они соответствуют… В общем, через три часа я с трудом закончила составлять оглавление бумаг. Голова моя раскалывалась от обилия информации. Я решила передохнуть.

Проведала папочку, накормила его завтраком и предложила пойти погулять. Получила привычный отказ, налила себе еще кофе и удалилась назад, в комнату.

И принялась за чтение.

Чтобы не утомлять вас, скажу лишь, что на это у меня ушел весь день. Последнюю бумажку я изучила, держа пальцами верхние веки, чтобы не закрывались утомленные глаза. Дочитала, сложила все в стопку, упала на диван и немедленно отключилась.

Давненько мои мозги не получали такой нагрузки.

Утром я проснулась с нетерпеливым предвкушением предстоящей работы. Умылась, привела себя в порядок, накормила папочку и зарылась в документы. Удивительное дело! Все отдельные листочки вдруг превратились в осколки мозаики, которые сами по себе не дают представления о картине в целом, но, будучи собранными вместе, складываются в ясный, понятный глазу узор.

Итак, что у меня получилось.

Ян Казицкий, прадед моего покойного соседа, родился вовсе не в Польше, а на Украине, в местечке под названием Верховня.

Его отцом был перекупщик зерна, сновавший между Верховней и Волынью в поисках выгодных сделок.

Ян Казицкий стал в семье поздним ребенком. Он родился в 1850 году, когда его отцу было уже за пятьдесят, а матери больше сорока лет. Всего в семье было восемь детей: пятеро сыновей и три дочери.

Говорят, что поздние дети рождаются талантливыми. В случае с Яном Казицким эта поговорка себя оправдала. Таких людей американцы называют «self made man», то есть «человек, который сделал себя сам».

Судя по всему, отец Яна не был богатым человеком. К тому же ему приходилось кормить большую семью. В 1860 году он пристроил младшего сына подмастерьем к дальнему родственнику, Ладисласу Ржевусскому, державшему в Киеве небольшую ювелирную мастерскую. И Ян уверенно пошел в гору.

Документ 1870 года сообщал, что Ян Казицкий становится младшим компаньоном своего наставника и получает пятьдесят процентов чистой прибыли. Неплохо для двадцатилетнего юноши.

Брачное свидетельство, помеченное 1875 годом, гласило, что девица Северина Ржевусская вступила в законный брак с Яном-Владиславом Казицким с благословения и одобрения родителей обоих сторон. Документ был написан пышным витиеватым слогом и немного рассмешил меня, человека другого века, привыкшего к высушенному языку официального жанра. По условиям брачного контракта (они, оказывается, были распространены уже в те времена), Ян-Владислав Казицкий получил в приданое все дело своего наставника, а также десять тысяч рублей серебром. Не считая недвижимости в виде дома.

Итак, в двадцать пять лет прадед моего соседа уже был самостоятельным, крепко стоящим на ногах человеком с собственным капиталом и перспективным бизнесом, как сказали бы сейчас.

И, судя по всему, довольно быстро преуспел.