Тень Королевы

“У твоего отца есть несколько друзей в Сенате, не так ли?- Сказала Бонтери.

“Так оно и есть, - ответила Падме. “Именно так я смогла получить спонсорскую поддержку для программы младших законодателей, когда мне было восемь лет. Он делает много работы по оказанию помощи, и контакты в Сенате полезны для этого.”

“Вы не хотели присоединиться к нему?- Спросила Бонтери.

“Думаю, что да, по-своему, - ответила Падме. “Во всяком случае, я еще один сенатор, которому он может доверять.”

“Полагаю, это все, на что мы можем надеяться в наши дни, - сказала Бонтери. “Просто требуется так много времени, чтобы добиться чего-то по официальным каналам. Почему ты не разыскала друзей своего отца?”

“Потому что я хотела сама постоять за себя, - ответила Падме. - Некоторые уже считают меня продолжением канцлера, и я не хочу, чтобы другие считали меня продолжением моего отца.”

“И все же ты не против, чтобы тебя считали продолжением королевы НАБУ?- Спросила Бонтери.

“Я была королевой НАБУ” - сказала Падме. “Я всегда буду частью этой системы, хотя и верю, что могу стать чем-то большим.”

Бонтери налила две чашки чая и передала одну из них Падме. Запах был ей незнаком. Бонтери сделала глоток, и Падме последовала ее примеру. Аромат был более цветочным, чем ей хотелось бы, но не совсем неаппетитным.

“Растет число сенаторов, которые считают, что верность своему собственному миру в первую очередь, независимо от процедуры, - это не так уж плохо, - медленно произнесла Бонтери. Она скосила глаза на Падме, но та сохраняла невозмутимое выражение лица и сделала еще один глоток чая.

- Сенатор должен уметь сохранять равновесие, - сказала она. - Любить мир, из которого они родом, но видеть Галактику в целом.”

“Неужели кто-то действительно может это сделать?- Спросила Бонтери. - Увидеть всю галактику и сохранить объективность в отношении нее?”

Падме задумалась над ее словами. Обычно Бонтери была гораздо более откровенна, чем Мон Мотма, однако было ясно, что Мон Мотма верит в республику в первую очередь. То, что предлагал Бонтери, не было предательством, но это было опасно, и Падме не могла сказать, на чью сторону в споре встала Бонтери.

“Я думаю, что мы должны попытаться, - сказала она наконец.

Бонтери допила свою чашку, и Падме не могла сказать, прошла ли она тест или нет. Она также не была уверена, хочет ли она пройти тест или провалиться, но Бонтери не выглядела разочарованной в ней, поэтому она предположила, что сделала это достаточно хорошо.

“Тебе придется постараться больше, чем другим, - сказала Бонтери. “Вы уже обошли Сенат один раз, сместив канцлера Валорума, а затем удалившись обратно на НАБУ, чтобы решить свои собственные проблемы в любом случае с помощью военной силы.”

“Я в курсе, - сказала Падме. - Трудно сохранять объективность, когда твой собственный народ умирает, но я хочу быть частью Сената, который так относится ко всем людям.”

“Вы идеалистка, - сказала Бонтери. “Это совсем неплохо.”

“Я знаю, - сказала Падме. “Я очень много работала над этим.”

- Еще чаю?- Спросил Бонтери, протягивая ей чайник..

- Спасибо, - сказала Падме. “Я хотела бы услышать, как продвигаются ваши планы по реформе образования, если у вас есть время.”

Бонтери так и сделала, и поэтому они провели приятные тридцать минут, представляя, как бы они переделали систему, если бы у них было неограниченное количество денег, времени и персонала, а затем несколько менее приятное время, торопясь с тем, что было возможно с теми ресурсами, которые у Бонтери действительно были.

“Мы могли бы сделать гораздо больше, если бы люди слушали нас, - сказала Падме.

“Люди слушают, - сказал Бонтери. “Они просто не обращают внимания.”

Комм Падме зазвонил, и она вспомнила, что ей нужно вернуться домой, чтобы дать Корде и Дорме инструктаж о заседании комитета. Вряд ли кому-то из них когда-нибудь придется замещать ее в реальной комнате, но им нужно было знать все существенные детали на тот случай, если они будут дублировать ее на несвязанном мероприятии и эта тема всплывет. Это было сложно и, вероятно, чрезмерная подготовленность довела ее до крайности, но Падме слишком долго полагалась на своих служанок, чтобы теперь отказаться от них.

“Мне пора, - сказала она. - Спасибо вам за чай.”

- В любое время, сенатор” - ответила Бонтери. “Я всегда готова помочь вам, если вы захотите выразить свое недовольство нашим парламентским процессом.”

Зазвенел ее собственный колокольчик, и она скорчила гримасу. “Ну, почти всегда.”