Тень летучей мыши

За городом он выбрал один из дачных неохраняемых участков, заказал по этому адресу два десятка столбов и готовые секции штакетника. Купив в магазине ломы и лопаты, он привез Шарунина «на свой участок». Земля промерзла на полметра, но Шарунина этот факт нимало не беспокоил: Кознов заплатил ему не только за тяжелую работу, но вроде как и за бензин, как будто Шарунин был экскаватором. Он буквально наладил производство на этом убогом участке, разведя десяток костров; земля под ними оттаивала, и копать было не так трудно. Кознов помогал ему только в первый день. Другие три дня Шарунин работал один и даже был рад такому обстоятельству.

И вот сегодня они снова встретились.

– Может, в этот выходной поохотимся? – спросил Кознов.

– У меня ружья нет. А так... с удовольствием бы.

– Ну, ружье – не проблема, найдем. Есть отличное место. В воскресенье подъезжай на станцию 4-я дачная... часикам к одиннадцати. Я могу чуть задержаться, но твое ожидание окупится, поверь мне. У тебя есть одежда для охоты? Подойдет камуфлированная.

– Ради этого могу раскошелиться.

– Вот и славно.

Это было вчера.

Глава 24

...Населенный пункт, потерявший свое название в то время, когда в него вошли люди в камуфляже и техника, стал одним из главных объектов.

На окраине этого поселка собрались полтора десятка человек. Все бывшие военные, понимающие толк в маскировке; теперь им предстояло проникнуть в самую суть «гороховского» замысла и приступить к выполнению работ. То, что работы начнутся, ни у кого сомнений не вызвало, даже у Жевки, который наконец-то увидел и узнал, что значит хорошо стрелять; с тех пор, как Кознов показал ему мастер-класс, он видел в нем только инструктора по огневой подготовке.

Гиндин и Малышев, приглашенный первым на «презентацию», держались особняком от общей группы, но слушали нового инструктора не менее внимательно. Тот начал с азов.

– Маскировочное окрашивание применяется с целью искажения его внешнего вида, слияние маски по цвету и рисунку с фоном местности, образование на местности пятен, облегчающих скрытие объектов. Основными видами маскировочного окрашивания являются – защитная окраска, имитирующая и деформирующая. Макеты и ложные сооружения применяются для имитации войсковых объектов в тех местах, где их в действительности нет. В этом населенном пункте нам предстоит создать траншеи, окопы, ходы сообщения, наблюдательные пункты, укрытия. И все это заширмовать даже... – Кознов указал глазами и рукой вверх.

Малышев толкнул Гиндина локтем в бок и поделился с ним своими наблюдениями.

– Твой Горохов выглядит безгранично счастливым. Я бы сказал, как деревенщина, скачавшая на мобильник новый рингтон.

Кознов закончил предложение:

– ...даже от вездесущей воздушной разведки.

Малышев продолжал наблюдать, сравнивать и делиться с Гиндиным наблюдениями:

– Ого, куда его занесло! У него завышенная самооценка онаниста.

«Я здесь». Кознов мысленно улыбался. На базе. Считай, прошел проверку лично начальником «семейной охраны» Малышевым. Он получит достаточный доступ – не к документам, ему они не были нужны, – но к самой территории. Ни один документ не расскажет того, что можно увидеть собственными глазами. Но сколь долго он сможет продержаться в клубе? Он был обязан держаться до последнего.

Кознов продолжил:

– Населенные пункты сами по себе обладают отменными маскирующими свойствами, в первую очередь благодаря теням от домов, различных по цвету и яркости палисадов, дорог. Нельзя забывать и о скатах высот, оврагах, балках, канавах. Все это мы видим и здесь, включая заборы, стога сена. Все это является непросматриваемой преградой между средствами наблюдения противника. Они образуют поля невидимости.

– Шпарит как по написанному, – заметил Малышев. Он не мог удержаться от непосредственного контакта с «мастером маскировки». Плюс он ждал конкретного доклада от своих подчиненных; они по своим каналам собирали на Горохова информацию. И часть данных, с которыми ознакомился Малышев, уже нашла подтверждение. Обычная рутина. Малышеву это нужно было для того, чтобы спать спокойно. Быть неугомонным днем, когда все ощущения тебе подвластны, и спокойным, когда мысли и чувства принадлежат не тебе, а богу Морфею? Это ли не нонсенс? Но так устроен человек. Лично Малышев не был готов к тому, чтобы ворочаться и стонать ночами и по-идиотски счастливо улыбаться днем.

Он повторился:

– Пусть работает. И пусть не подведет наших боссов и ихних гостей, – на чеченский лад добавил он. – Они там чешутся в предвкушении чего-то новенького. Новаторы хреновы. А вообще...