Тень Лучезарного

– Араман я, араман! Не свей! Охранник вашей драгоценности! И ничего больше! Ничего и никогда, да продлятся годы ее высочества на благо всего королевства и всех его подданных. А вы хотели, чтобы ее охранял какой-нибудь маленький и голодный атер? Может быть, кто-нибудь из вас? Готов схватиться на поясах с каждым! Или даже сразу с двумя!

То, что голос подал охранник, само по себе вызвало в толпе оторопь и осторожные улыбки, а уж когда великан показал всем язык, а также подергал себя за уши, да еще предложил схватку с любым, кто захочет на его место, по толпе прокатился хохоток, обращаясь в громогласный хохот. Еще бы, а посостязаться с лошадью, кто больше увезет груза, да еще скача галопом, он не хочет? А и правду араман – волос черный, глаз темный, а нос клубнем и улыбка от уха до уха. Араманы, они такие. А вот принцесса не улыбается, кивает, говорит что-то, но глаза блестят. Беда, что ль, какая случилась поперек всех бед, или старые ямы обрушились и углубились?

Тишина воцарилась мгновенно, едва Кама начала подниматься на площадку перед сторожевой башней. Орс, поймав лошадь принцессы под уздцы, замер внизу и даже как будто уменьшился ростом. Стоящие у башни Дивинус и Процелла двинулись Каме навстречу, присели на одно колено, и он, и она склонили головы. Она поднималась к ним, чувствуя спиной тысячи глаз. Подошла, тоже опустилась на одно колено и под дружный выдох толпы обняла двоюродных брата и сестру. Затем заставила их встать, обняла еще раз, развернулась, шагнула к краю площадки, ближе к устремленным на нее охваченным тревогой лицам, опустилась на одно колено уже перед людьми и склонила голову. Восторженный рев прокатился по толпе:

– Кама! Кама! Кама!

Третий ярус замка был пуст. Печи в нем топились, но вряд ли кто поднимался наверх кроме слуг. Даже покои Дивинуса и Процеллы находились ниже. Кама медленно прошлась по главному коридору, но не стала заходить ни в один из покоев, зашла только к себе. Орс остался за дверью. Кама щелкнула пальцами, привычно зажигая лампы. Оглянулась. Ничего как будто не изменилось, разве только исчезли безделушки, которые она приносила и раскладывала в нишах. Нет диковинных камней, раковин, высохших костей какого-то чудного зверья, свитков. Нет корзины, в которую она опускала мечи. Нет ее одежды. Зато широкая постель на месте, подбитые войлоком скамейки, сундуки. Кама посмотрела на охваченное вечерним сумраком высокое окно и вышла в коридор.

– Наверх? – спросил Орс. – Процелла сказала, что покои короля и королевы тоже содержатся в порядке. Но там топят меньше.

– Нет, – мотнула головой Кама. – Пошли на внешнюю галерею. Ви ждет меня там.

Девушка стояла у зубцов обрамления средней стены, опоясывающей здание замка чуть ниже третьего яруса. Такая же стена, в которой были прорезаны бойницы-окна покоев детей короля, а также его братьев и сестер, поднималась к четвертому ярусу, выше его были только шпили и башни.

– Вот здесь, – поклонилась принцессе Ви. – Мать-королева погибла, ударившись головой об этот зубец.

– Процелла сказала, что она упала с верхнего яруса, – нахмурилась Кама.

– Ее сбросили, – покачала головой Ви.

– Но Патина, моя тетка, свидетельствовала об этом, – стиснула зубы Кама.

– Ваше Высочество, вам нужна правда? – спросила Ви.

– Только правда, – кивнула Кама.

– Она ведь была младше вашего отца на три года? – прошептала Ви и бросила взгляд на Орса, который замер в паре десятков шагов. – Ни одного плохого слова я не скажу Вашему Высочеству о Патине Тотум, я слышала, что она тоже умерла страшной смертью, но тут, в Лаписе, недолго, наверное, она была счастлива. Наконец стала счастлива, дожив до пятидесяти лет.

– До пятидесяти двух, – дернула подбородком Кама.

– Он делал с ней все, что хотел, – сказала Ви. – Но только сам, никому не дозволял забавляться с нею. Я думаю, что он был хорошим воином. Безжалостным, холодным, ненавистным, но хорошим. Он ведь и меня спас. Не позволил разорвать меня на куски. Не препятствовал издевательствам, но калечить не давал. Или почти не давал.

– Мне он неинтересен, – холодно проговорила Кама.

– Он был с нею в покоях вашего отца, – твердо произнесла Ви. – Стор Стормур был с Патиной Тотум в покоях ее старшего брата. Это увидела королева-мать, Окка Тотум. Закричала. Стор Стормур как был голым, так и взял ее в руки, вынес из покоев на верхний ярус и бросил вниз. Она упала сюда и ударилась головой. Умерла мгновенно.

– Откуда ты знаешь? – медленно процедила Кама.

– Со мной забавлялись там же, – ответила Ви. – Но не в покоях. На галерее. Вчетвером или впятером. Поставив коленями на лед. Увидев своего вожака с вашей бабкой в руках, они бросили меня и кинулись любоваться мертвым телом. В тот день я сама еле осталась жива, но я все видела.

– И Патина Тотум… – закрыла глаза Кама.

– Стор Стормур вернулся к ней, и они продолжили то, что прервали, – проговорила Ви. – А потом она сказала то, что считается правдой. То, что рассказала Вашему Высочеству Процелла.

– Я должна тебе верить? – спросила Кама.