Тень луны

Когда Брайд снова заговорила, её голос переполнял гнев и презрение:

— Ни один мужчина из вашей стаи никогда не признается в содеянном?

— Мы лишь невинные жертвы.

— Ага, как же, а я – зубная фея. Поверь мне. Нападение было спровоцировано. — Брайд покачала головой. — Знаешь, я скажу тебе так: катагария, по крайней мере, признаются в содеянном. Они не лгут в попытке скрыть свои деяния.

— Ну, раз ты в курсе событий, пожалуйста, просвети меня на сей счёт.

— Хорошо. У катагарии были беременные женщины, которые не могли путешествовать.

В этом обе ветви оборотней схожи. Забеременев, женщины не могли менять облик и перемещаться, пока дети или щенки не появятся на свет.

Брайд обхватила себя руками.

— Когда произошло зачатие, они находились в средневековой Англии, поэтому мужчины отвели своих спутниц поглубже в непроходимую чащобу, подальше от людских глаз, чтобы построить безопасное логово. В течение нескольких недель не было никаких проблем. А однажды ночью мужчины отправились на охоту. Они преследовали оленей, когда неожиданно двое из них угодили в силки. Отец Вэйна, Маркус, обернулся человеком, чтобы освободить своих соплеменников, и пока занимался этим, к нему подошла группа аркадиан, расставивших ловушку. Маркус попытался объяснить, что они не представляют для них никакой угрозы, но не успел и рта раскрыть, как аркадиане зверски убили двух пленённых волков, а потом стали стрелять из луков по остальным. Оставшись в меньшинстве, стая вернулась в своё логово и обнаружила пропажу женщин и детей.

Анжелия сглотнула от дурного предчувствия.

— Запах привёл волков в лагерь Бриани, где они нашли останки своих женщин. Их выпотрошили, а шкуры вывесили для сушки. Несколько щенков оставались живы, но их посадили под замок. Поэтому волки решили дождаться наступления ночи... На закате отряд катагарии выманил мужчин из лагеря, чтобы остальные смогли пробраться внутрь и освободить пленённых женщин и щенков. Но отец Бриани и оставшаяся горстка напали на них. Вот тогда началась жестокая схватка, которую ты помнишь.

Анжелия яростно замотала головой.

— Ты лжёшь! Они безосновательно напали на нас. У них не было на то причин. Никаких.

— Милая, — мягко сказала Брайд. — Я знаю не больше твоего. Я рассказываю лишь то, что слышала от членов стаи. Откровенно говоря, по нескольким причинам, я им верю. Во-первых, у них нет ни одной пожилой женщины. Все они просто испарились по какой-то причине. К тому же, каждый мужчина, старше четырёхсот лет, до безумия опекает каждую появившуюся в их патрии женщину. За последние четыре года, проведённые с этими волками, я ни разу не видела у них проявления агрессии, по крайней мере, до тех пор, пока их стае ничего не угрожает. Более того, ни разу не уличила их во лжи. Во всяком случае, они до ужаса честны.

Анжелия всё равно отказывалась поверить услышанному.

— Мой народ не напал бы на женщин и детей.

— Но меня-то они похитили.

— В отместку!

— За что? Вэйн не причинял им вреда, а уж я – тем более. Ни один член твоей патрии, включая вашего лидера — дедушку Вэйна — не вступился за меня. Никто. Но знаешь, что я скажу тебе. Если кто-нибудь заявится в этот дом и станет мне угрожать, все до единого волки отдадут ради меня свои жизни. И это касается любой женщины в их стае.

Проснувшийся малыш заплакал, зовя маму. Брайд отошла, чтобы взять на руки сына.

— Всё хорошо, Трейс. Мамочка рядом.

Положив головку ей на плечо, он потёр глаза.

— А где папа?

— С дядей Фьюри и дядей Зи.

Мальчик мгновенно оживился.

— Боб поиграет с Трейсом?

Она снисходительно улыбнулась:

— Нет, милый. На этот раз Боб не пришёл с дядей Зи. Прости.

Он надул губки, пока не заметил Анжелию. Вмиг засмущавшись, он уткнулся в мамино плечо.

Брайд поцеловала малыша в щёку:

— Это Анжелия, Трейс. Поздоровайся.

Он помахал ручкой, не поднимая на неё глаз.

Несмотря на это, Анжелию очаровал малыш. Она всегда любила детей и надеялась когда-нибудь обзавестись собственным выводком.

— Привет, Трейс.

Он взглянул на неё из-за безопасного плеча матери. Потом что-то зашептал мамочке на ушко, пока Брайд ласково гладила сына по спине.

Эта картина всколыхнула в памяти давно забытое воспоминание. Фьюри и несколько мальчишек сорвались с деревьев. Разодрав ладони и колени, мальчишки побежали к матерям в поисках утешения. А вот Фьюри сломал руку. Обливаясь слезами, малыш тоже пошёл к матери. Только стоило ему появиться перед Бриани, как та жестко отшвырнула от себя сына.

Тогда дядя Анжелии стал успокаивать малыша.

Однако Бриани с диким рыком запретила ему:

— Не смей утешать этого мальчишку.

— Но ему же больно.

— Жизнь — сплошная боль, и не стоит ждать утешения. Чем скорее Фьюри осознает это, тем лучше будет для него. Пусть знает заранее, что положиться можно только на себя. Он сломал руку по собственной глупости. Так пускай сам о ней и беспокоится.

Её дядя был просто в ужасе.

— Он же всего лишь ребёнок.

— Нет. Он — моё возмездие, и когда-нибудь я спущу его на собственного папашу.