Тень Миротворца

— «Не рассчитали»? Двоих выше и крупнее себя мужчин отправили в бессознательное состояние! В высшей степени безответственно, милостивый государь. А что вы там такого творили с Фёдором? Мне Демьян что-то уж совсем невнятное рассказал…

— Ничего особенного. У Фёдора произошла рефлекторная остановка сердца. Болевой шок. Я проводил обычные мероприятия по сердечно-лёгочной реанимации.

— Поясните, — сделал стойку Вяземский.

Я встал, сложил в несколько раз шинель и положил на пол, расположившись рядом на коленях и, сопровождая комментариями каждое своё действие, выполнил ряд последовательностей: освобождение и проверка дыхательных путей, тройной приём Сафара для придания оптимального положения головы, дыхание рот-в-рот или рот-в-нос, и собственно непрямой массаж сердца с указанием кратности и соотношения дыхательных и массажных усилий.

Военный врач довольно внимательно наблюдал за моими манипуляциями, ничего не произнося. Когда же я встал, он тяжело вздохнул и произнёс:

— Как просто…чёрт возьми! Ведь подобное уже не раз предлагалось, да что там! И выполнялось, в разных вариациях, особенно с дыханием. Помощь утопленникам. Как вы там назвали? ИВЛ? Искусственная вентиляция лёгких. Помниться, у нас в Томском университете Василий Дмитриевич Добромыслов, ученик самого Павлова, приспособил особую трубку, кузнечные меха и электромотор для подачи воздуха в лёгкие оперированной собаке. В Берлине, на выставке в 1911 году я видел аппарат «Пульмотор» — автоматический респиратор для тех же целей. Помню, что-то подобное читал о курьёзе: в прошлом или ранее веке в Великобритании метод искусственного дыхания рот-в-рот посчитали «вульгарным подходом». Но чтобы так лаконично и поразительно просто? Не слишком ли?

— За этой простотой горы трупов и годы тщательной статистики, дорогой Иван Ильич. И это не панацея. Этот комплекс в идеале должен быть сопряжён с электрической трансторакальной дефибрилляцией и даже введением внутрисердечно адреналина. А до этого ещё добрых полвека! Так что мне просто повезло, да и Фёдор молод и силён, — пожал я плечами.

— Не скажите, дорогой, ой, не скажите! — поднял указательный палец коллежский асессор, — если обучить вашей методе…

— Она не моя, Иван Ильич, — попытался возразить я.

— Молчите! Это не столь важно, если можно спасти на пять-десять процентов больше людей, чем не делать ничего!

— Вообще-то, на двадцать-двадцать пять, если присовокупить вовремя проводимую профессиональную помощь врача. Но всё равно это преувеличение.

— Ничуть, мон шер, ни на йоту! После нашей беседы в ресторане я только и лелею мечту привлечь вас к нашему делу. Согласитесь, голубчик, что как врач вы принесли бы гигантскую пользу России! — коллежский асессор возбуждённо взмахнул руками и вскинул подбородок, его седые пряди упали на вспотевший лоб.

— Позвольте немного охладить ваш пыл, дорогой мой доктор, — решил я расставить всё по своим местам, — во-первых, как ни жестоко, но то, о чём вы говорите, не может являться приоритетной задачей для меня, как вы знаете. И выбор мой очевиден, во-вторых, в силу определённых обстоятельств я не могу охватить достаточно полно всех областей знаний медицины того времени, откуда попал к вам. Увы, Иван Ильич, это сейчас любой земский врач и швец, и жнец, и на дуде игрец. И глаукомой займётся, и роды примет, и ампутацию, не моргнув глазом, проведёт, и от дифтерита не отвернётся. Я же, скорее, узкоспециализированный терапевт, всю жизнь занимавшийся определённой патологией. И, прошу заметить, избалован в самом гнусном смысле этого слова, разнообразием и действенностью фармакопеи. Ни хирургом, ни травматологом, ни, тем более, военным врачом никогда не был. Так, пара-другая лекций в институте, да взгляд из-за плеча преподавателя на практике. Вот такая, извините, херня на постном масле. От ваших санитаров и сестёр милосердия практической пользы гораздо больше, чем от меня! — врач попытался прервать меня, — погодите, дорогой мой, погодите, я же ещё не всё сказал! В-третьих, я же не отказываюсь наотрез и всю следующую неделю готов быть полезным всем, чем смогу. Есть определённая надежда в связи с новыми свойствами моей памяти в этом деле. Попытка не пытка. Прошу лишь об одном: направляйте меня, расспрашивайте, уточняйте! Самым сложным, представляется мне, будет выяснить, чем же мои знания будут реально полезны начальнику полкового лазарета. И обязательно записывайте! Так вы не только систематизируете полученные знания, но и сможете в дальнейшем разработать и привнести хоть что-то дельное в процесс помощи больным людям.