Тень могущества (СИ)

Если бы деньги не дошли, то меня, по всему вероятию, просто внесли бы в чёрный список… и в этом синдикате мне не продали бы уже ничего. Никогда.

Сейчас даже у наркоторговцев есть свои компьютерные базы.

Переждав неторопливый проход «Ока Саурона» над своей головой я вышел из переулка и отправился к станции монора.

Ушёл я, впрочем, недалеко. Уже метров через сто мои колени отчётливо задрожали, голова закружилась и я почувствовал, что того и гляди рухну в мусорную кучу… чтобы уже не встать.

Приступ.

Мне повезло, что шатать меня начало в густой тени, точно под стойкой прожектора. Предательский круг света от направленного отражателя лампы начинался в паре ярдов от меня и уходил куда то вдаль, по направлению к «Орчатнику» и блеклому кирпичу домов.

Те, кого прихватило на свету — не важно что, болезнь, похмелье или постнаркотический отходняк — быстро попадали в когти и лапы вампиров. Пожалуй, единственные существа, всё ещё небезразличные к людской судьбе.

Внизу свет опасен, потому что выдаёт твоё местонахождение тем, кто притаился во тьме.

Колотун усиливался, и я скрипнул зубами — это плохо, когда даже не можешь даже рассердиться на болезнь. Но что делать, если у меня даже адреналин — и тот заёмный.

Я закинул голову вверх. Чернота. Мрак. Здесь не было даже свинцового неба.

Рука сама собой поползла в карман, скользя по ребристой рукояти револьвера, опускаясь глубже.

На самом дне кармана пряталась лента капсулок в желатиновой оболочке. «Чёрный вихрь». Наркотик, превращающий человека в опьяневшего бога. Божка, упивающегося вседозволенностью.

Доводящий реакцию и чёткость чувств до беспредельного уровня. Увеличивающий скорость сокращения мышц до физического предела возможностей мышечной ткани.

Раскочегаривающий гормональную систему до состояния парового котла перед взрывом и заставляющий твой мозг работать с такой скоростью, что мир вокруг замирает.

Наркотик, отменно заставляющий утратить чувство реальности. Я сам видел, как любители «чёрного вихря» пытались бегать по стенам и летать.

Получалось плохо.

Я сунул капсулу под язык.

Улыбнулся, чувствуя, как лопающийся желатин выпускает заключённые внутрь горькие капельки.

«Вихрь» страшен не химической зависимостью — она ничто по сравнению с такими вещичками, как «бархатные сны» или «серебряный шёлк». Сложнее избежать соблазна вновь почувствовать себя богом. Дать реальности пинка под зад.

Но «вихрь» дорог. За сумму, которую я истратил на десяток невзрачных капсулок, сляпанных на химзаводе в каком-нибудь медвежьем углу можно было приобрести месячную дозу «шёлка». Потому что человек, приторговывающий «вихрем» может получить срок не за наркодилерство, а за полноценную «измену интересам САСШ».

Как карта ляжет.

Потому что «вихрь» — боевой стимулятор. Один из тех препаратов, которые сделали военлордов теми, кем они стали сейчас. Потому что прежде генетики была химия допингов, отработанная на сотнях профессиональных спортсменов. И стимуляторы, приравненные к оружию. От «зомби», превращающего человека в исполнительную куклу, до «ледка», отрубающего мозг человека от нервных окончаний.

Впрочем, для меня «безумие бога» не оружие и не удовольствие, а лекарство.

Или, если я ошибаюсь, лишь вариант дурмана. Просто одни дурманят себя химическим бегством из реальности, другие, напротив, пытаются заставить реальность наполнить всё их существо.

Тот доктор, который и посоветовал мне «безумие» вместо обычных лекарств, посоветовал тайно, выйдя на продуваемую всеми ветрами крышу офиса, где приходилось кричать, чтобы услышать друг друга, объяснил мне, в чём дело.

Китайский нейрофаг мало того, что превращает нервы в подобие изъеденных кислотой размахрившихся канатов. Синапсы съёживаются и перестают выполнять свою работу. И для того, чтобы заполнить, образующиеся пустоты, и требуется серьёзная, шоковая стимуляция.

Конечно, «вихрь» — сильнодействующее средство. Есть «мягкие» стимуляторы, действующие гораздо более щадящим образом. Можно также заняться экстремальным спортом, которым повально увлечены все наши политические лидеры. Но если у вас нет денег на горнолыжные курорты и сверхдорогие курсы разрешённых препаратов, то самоё дешёвое — это «вихрь».

Вот только в последнее время потребность в химических встрясках стала наступать гораздо чаще.

Капсулы рассосались, но «безумие» почему-то не спешило к своему слуге, прячась где-то в окружающем меня сером тумане.

Из темноты вдруг выплыл желтоватый листок бумаги, приобретший неожиданную резкость. «Церковь Электронного Рая» — сообщала густо-чёрная надпись готическим шрифтом в центре листка. Чуть ниже, гораздо мельче, курсивом бежали буквы «Мистерии оживления! Души умерших говорят с вами! Придите и уверуйте!». Я моргнул и листок бумаги исчез в окружавшей меня темноте.

Я стоял — а сознание моё плыло, покачиваясь как поплавок на безбрежных просторах океана. Где-то неподалёку притаился сон, тот самый сон, от которого невозможно пробудиться.