Тень на каменной скамейке

– Нет, – сказала она. – Именно поэтому. Нет необходимости.

– Я не понимаю тебя. Необходимости в чем?

– Нет необходимости подчеркивать сходство.

Теперь головой качала я. А она все так лее лежала с закрытыми глазами, голос был сонным, но звучал серьезно, почти патетически. Наверное, ей сейчас лучше всего дать отдохнуть. Я во второй раз поднялась, чтобы уйти. Она снова привстала. Села в постели, выпрямившись и широко раскрыв глаза. Сначала она смотрела куда-то в пустоту, потом поймала мой взгляд. И стукнула ладонью по одеялу:

– Ты это ты! Он это он! А я это я!

При каждом «ты», «он» и «я» она ударяла рукой по одеялу. Она была похожа на упрямого ребенка, и я не смогла удержаться от смеха.

– Ясно, Каролина! Мы это мы! – Я тоже стукнула по одеялу, передразнивая ее.

Она захохотала, и мы обе упали на одеяло, задыхаясь от смеха.

– Если не слишком тянуть «бе-е», то Берта не такое уж плохое имя, – хихикнула Каролина. – Даже наоборот.

– Замолчи! – взвизгнула я.

Но ее не так-то просто было унять.

– Берта. Бер-р-та, – проговорила она раскатисто, отчетливо, совсем не так, как меня обычно звали, наполовину проглатывая звуки.

Сейчас имя показалось мне благозвучным и даже интересным. Каролина посерьезнела.

– А ты права: в моем имени что-то есть, – сказала я.

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

– Прежде всего потому, что оно твое. А я тебя люблю, – прошептала она.

Это было так неожиданно. Я опешила и не нашлась что ответить. Стоило мне открыть рот, и я бы разревелась. В нашей семье было не принято произносить слова любви. Вместо этого мы старались в такие минуты поскорее сгладить неловкость, делали каменное лицо и притворялись, будто ничего не произошло, или, еще того лучше, превращали все в шутку. Правда, для этого нужно иметь чувство юмора, а им не все могут похвастаться. Поэтому вместо того чтобы признаться Каролине, как я обрадовалась ее словам и как много значит она для меня, я отвернулась к двери, медленно поднялась, взяла лежащий рядом учебник немецкого языка, открыла его наугад… И не поверила своим глазам! Вот шанс сказать что-то остроумное! Саркастическим тоном я прочла фразу, на которую упал мой взгляд:

– «Traue denen nicht die dir schmeicheln».

Каролина продолжала смотреть на меня, улыбаясь:

– Что это значит?

Ее лицо светилось от ожидания, глаза сияли. Я открыла рот, чтобы перевести предложение, но взглянула на Каролину и захлопнула учебник.

– Ничего, – быстро пробормотала я. – Так, пустяки. Я тебя тоже люблю! На ужин сегодня гуляш. А со вчерашнего дня осталась рыба. Тебе чего больше хочется?

Когда несколько часов спустя я принесла Каролине еду, она, выпрямившись, сидела в кровати, сцепив на затылке руки, и молча смотрела на меня:

– Вот рыба, – сказала я. – На десерт пирожное. Ты с чем будешь – с брусничным соком или с молоком?

Я поставила поднос с ужином на стол у кровати. Каролина все так же сидела и молча наблюдала за мной, не отвечая на вопрос. Я почувствовала неладное. Как обычно, направилась к своему стулу и тут услышала ее голос, резкий и отчетливый:

– Ты права, Берта, не стоит доверять тому, кто тебе льстит, потому что на самом деле ты ему безразлична. Надо мне это запомнить.

Я вздрогнула. Конечно, мне следовало догадаться! Она нашла в учебнике немецкого языка ту фразу и узнала ее перевод. Наверняка с помощью Роланда. Как ей это удалось? Ведь он больной лежит в своей комнате на первом этаже. Видимо, они все равно умудряются встречаться тайком от всех.

До чего же я глупа! Я должна была предвидеть, что Каролина не успокоится, пока не поймет услышанное. Ведь я прочла предложение из книжки как раз тогда, когда она ожидала от меня совсем другого ответа.

Я повернулась к кровати, чтобы ей все объяснить. И вдруг увидела, что этого уже не требуется. Она улыбалась.

– Хорошие слова. Надо их запомнить. Но все-таки глупо не верить тому, кто тебя любит.

Я с облегчением вздохнула и, продолжая стоять у кровати, стала придумывать, что ответить. Но она легонько толкнула меня.

– Давай поговорим о другом. Я, пока лежала, строила разные планы. Знаешь, нам надо привезти сюда Эдвина.

О чем она говорит? Бредит, что ли? Ясно же, что Флора не отпустит его. Даже Свея уже распростилась с этой мечтой с тех пор, как доктор получил по лицу мокрой тряпкой. Нет, и думать об этом нечего.

Но Каролина была настроена решительно. Она все продумала. Свея не зря беспокоится. Есть все основания подозревать, что Эдвин не получает должного ухода. Каролина много раз видела и знает, как Флора занимается своими детьми. Чуть только дело не клеится, Флора сразу к буфету и «подкрепляется». Или «утешается». А после нескольких таких подходов у нее нет сил ни печь топить, ни за больными детьми ухаживать. Тут уж только как куль лежать на топчане да жаловаться на судьбу.