Тень на каменной скамейке

Дело в том, что летом у Роланда будет конфирмация. И июль он проведет у папиного родственника, деревенского священника. Это было решено давно. Но теперь они неожиданно сказали, что я тоже поеду в деревню и тоже пройду конфирмацию. Между Роландом и мной разница только год, и лучше сделать это в одно время. К тому же мы будем вместе, и нам будет веселее.

Мама горячо поддерживала эту идею, а я была решительно против. Это все равно, что поступать в новую школу. А я хотела летом отдохнуть. Думаю, папа меня понимал, но мама настаивала. Она считала, что это разумно, тем более что папа никак не может решить, как мы проведем лето. А так по крайней мере хоть мы двое устроены на целый месяц.

Но я об этом и слышать не хотела. И мама подумала, что я не в духе именно поэтому. Ну и пусть! Она не должна легкомысленно принимать решения за меня.

– Не хочу сейчас конфирмоваться, мама! – заявила я. – Ты же не станешь меня заставлять?

Мама вздохнула и сказала, что я должна попытаться не показывать свое плохое настроение, хотя бы когда приедет Лувиса.

Я обещала. Но причина моего плохого настроения заключалась в Каролине. На душе у меня было мерзко: внезапно мне показалось, что она мне совершенно безразлична. Вот уж никогда не думала, что могу быть такой жесткой. Я видела, как она ходит по дому, но меня не беспокоило, что это она. Я вообще больше на нее не реагировала.

Обычно мне было сложно находиться под одной крышей с человеком, в котором я так разочаровалась, но сейчас мне было все равно. Меня тревожила моя собственная холодность, непривычная для меня самой. Как ужасно вдруг стать равнодушным к тому, кого так любила.

Конечно, иногда, когда я видела ее в саду вместе с Надей и малышами, у меня щемило сердце. Как прекрасно она с ними играла! Как спокойно и внимательно! Это напоминало мне ту ночь в избушке Флоры, когда умер Эдвин. С какой нежностью она отнеслась тогда к Эйнару и Эдит! Как ловко увела их от умершего братика к лунному свету и подснежникам. Как превратила то, что могло стать кошмаром, в красивое воспоминание, оставив им при этом их печаль.

Таких воспоминаний о Каролине у меня было много, и они мучили меня, поскольку не соответствовали другому ее образу. Образу независимой, расчетливой и властолюбивой девушки. Действительно ли в ней уживались два человека?

Не знаю, заметила ли она, что мои чувства к ней переменились. Во всяком случае, виду она не подавала. Мы не разговаривали с тех пор, как несколько дней назад со мной случился приступ ярости. Она делала вид, что ничего не произошло. Была, как обычно, приветлива, я отвечала ей тем же, мы даже могли улыбнуться друг другу, но между нами возникла стена, и никто из нас не делал ничего, чтобы ее разрушить.

Лувиса оказалась круглым и веселым маленьким существом, которое тотчас завоевало наши сердца. Сразу чувствовалось, что с ней будет легко найти общий язык. Что бы она ни делала, от нее веяло уютом. От одного ее вида улучшалось настроение.

Свея, конечно, радовалась, что подобрала подходящего человека. Больше ей не надо беспокоиться о том, что она передает хозяйство в чужие руки. Помимо приятных манер Лувиса отличалась опрятностью и добросовестностью. У Свеи имелись все основания быть довольной своим выбором.

Самое забавное, что во многих отношениях Лувиса была прямой противоположностью Свеи. Она была мягкой и простой в общении. В ней совсем не было упрямства. Ведь Свея временами бывала ужасно нетерпимой и непримиримой.

Лувиса же, казалось, напротив, верит, что весь мир хорош, и исходит из того, что все желают друг другу добра. Свея так не считала. Даже любовь к малышам не смогла ее переделать. В глубине души она оставалась прежней, так до конца и не избавившись от своего скепсиса.

Поэтому могло показаться странным, что себе в преемницы Свея выбрала именно Лувису. Вместо кого-нибудь вроде себя.

Свея осталась на несколько дней, чтобы ввести Лувису в курс дела. Я думала, что теперь Каролина уйдет, но она медлила.

Занятия в школе закончились, и Наде не терпелось поехать в деревню. Но мама и папа никак не могли договориться о планах на лето и без конца их обсуждали.

Мы с Роландом не особенно стремились в деревню – летом в городе у нас было немало занятий. Больше всего нам хотелось поехать к бабушке, но это могло произойти только в августе, после конфирмации.

Мама обещала предоставить папе кабинет, где бы ему не мешали и где бы он мог целое лето сидеть и писать. Но папа сомневался, что так получится. Он хотел работать в городе и лишь время от времени приезжать в деревню, чтобы отдохнуть.

Но мама, в свою очередь, не верила в этот отдых. Папа всегда будет считать, что на это у него нет времени. В результате застрянет в городе, и если понадобится с ним повидаться, ей придется самой ехать в город.

А как с Лувисой и Каролиной? Что будет с ними? Папа считал, что им надо быть там, где они больше всего нужны, то есть в деревне.

Но мама, конечно, не могла оставить папу без всякой помощи. Половину лета Лувиса проведет в деревне, а Каролина – в городе. Затем они поменяются.