Тень на обороте

Я помимо воли расслабился. Привычка чувствовать себя в безопасности в белом доме пережила множество перемен моей жизни. Все-таки детские впечатления — самые сильные. А здесь я жил, еще толком не понимая, кем являюсь.

Солнце лилось сквозь окна, забранные морским стеклом. Свет оно пропускало беспрепятственно, а чужие взгляды — нет. Золотые зайчики прыгали по черной мраморной поверхности стола в гостиной. В центре его, в вазе стоят белые астры. Среди них воткнута серебряная спица «замедлителя». Чтобы цветы долго не вяли.

Я улыбнулся. Некоторые вещи в этом мире неизменны. Как грубая, неумело зачарованная с десяток лет назад спица, так и вечный простоватый букет на столе строгой комнаты.

— Как Эмма?

— Прекрасно… — после новой, едва заметной паузы ответил Арин. — Теперь прекрасно.

— Что значит «теперь»? Ей стало лучше?

— О, да! Тогда ей несомненно лучше, — с горечью согласился Арин.

— Где она? Я хотел бы с ней встретиться.

— Встретишься… Позже.

— Арин, — закипая, произнес я, — что с тобой такое? Ты ведешь себя загадочно.

— Это потому что ты застал меня врасплох, — ухмыльнулся он на этот раз вполне узнаваемо.

— Если ты не хочешь, чтобы я оставался в этом доме, то скажи, и я уйду. Я понимаю, что причиняю тебе массу неприятностей, и если в Ковене узнают…

— Не волнуйся. Не узнают. И никуда тебе не нужно уходить. Этот дом всегда был и твоим тоже, не так ли? Отец так часто это повторял.

— Теперь ты здесь хозяин. Тебе и решать.

— Ну, так я решил. Оставайся! Сейчас перекусим, отдохнешь и подумаем, что делать дальше.

— А что тут думать… Надо возвращаться.

— Я распоряжусь, чтобы подготовили все, что нужно, — Арин ушел, будто и не услышав последнюю реплику. Ощущение от разговора осталось неприятное. Что-то горчило, но я никак не мог понять, что именно.

Арин готовится сдать меня Ковену? Ну, это нереально. Во-первых, после того, как там обошлись с его отцом, он Ковен откровенно не выносит, а во-вторых, я не верил, что он способен на предательство… То есть наоборот: во-первых — не верю, во-вторых — он не пойдет на сделку с Ковеном.

Я тряхнул головой. Что за мысли? Я пришел к единственному надежному другу во всем мире и теперь ищу иголки в подушках… Разозлившись на самого себя, я бесцельно послонялся по знакомым комнатам, наблюдая за суетой домовух. Подобрал оставленные на столе газеты, надеясь отвлечься: «…поиски опасного мага до сих пор не дали результатов. На его счету новое покушение в Златогривне…»

Эй! Я в этих местах даже не был! Вот подам в суд за клевету...

«…Найдены мертвыми две русалки, ставшие жертвами зубов морских хищников. Воздействие магических сфер, как известно, губительно. Однако обвинять в смерти девиц следует не только преступного мага, наложившего на чары, но и злоумышленника, разбившего сферы и ускорившего смерть превращенных. Что за причины руководили…»

У меня потемнело в глазах.

Все, кому я пытаюсь помочь, гибнут или, в лучшем случае, страдают… Бесполезно твердить себе, что русалки вскоре умерли бы в любом случае, потому что измененные долго не живут, но я выпустил их, вмешавшись не в свое дело… И не нашел Никку.

— Ты с чего побелел? — возвратившийся Арин с любопытством заглянул в газету через мое плечо: — А, русалки… Зачем они тебе понадобились?

— Искал одну девушку.

— Ищем одну, мучаются другие — закон жизни, — заметил Арин небрежно, и мне внезапно захотелось ему врезать.

— Не злись, — примирительно попросил он, перехватывая мой, видимо, очень выразительный взгляд. — Просто так часто случается… Не повезло.

Слишком часто.

— Идем, можно уже перекусить с дороги.

— Что-то расхотелось.

— Ну, выпей со мной. Поговорим…

Под столовую в доме была отведена небольшая зала, окольцованная изнутри деревянными ребрами, переходящими в балки над головой, что придавало ей сходство с корабельным трюмом. Здесь даже летом было, хоть и светло, но прохладно.

— Открыл по случаю твоего появления, — Арин торжествующе поднял черную круглобокую бутылку. — Отличный повод! — Такая же темная, как стекло, жидкость беззвучно полилась в бокалы. Словно загустевшая кровь.

Я не выдержал и отвел глаза. Впрочем, на вкус вино оказалось отменным. Сухим, насыщенным, с легкой горечью.

— А вот теперь можно и поболтать… Времени у нас уйма. — Черная бутылка снова наклонила длинное горло. Кровавая жидкость лилась мягко и маслянисто. — Я знал, что ты вернешься сюда, поэтому, когда они прислали шпионов, позаботился обезвредить наши тропы… Через окно наверху — это твой любимый маршрут, верно?

— Уйма времени? Это вряд ли… Не могу же я остаток жизни злоупотреблять твоим гостеприимством.

— А придется.

— Что?

— Ты спрашивал, как Эмма?

— При чем тут…

— Ей намного лучше, — резко перебил Арин. Опустевшая бутылка со стуком встала на стол. — Она умерла. По сравнению с тем безумием, в котором она пробыла большую часть своей жизни благодаря тебе, ей сейчас наверняка лучше, — в глазах Арина разгоралось нечто чужое и опасное.

— Умерла? — помертвевшими губами переспросил я. — Когда? Как?