Тень на обороте

Разговор не клеился. Да его, собственно, никто и не пытался клеить. Мелькнули и остались позади неясные постройки, шарахнулась в сторону груженая встречная телега , одинокий путник, направлявшийся к городу, оглянулся и уступил дорогу еще издалека.

— Здесь не слишком оживленно, — заметил я небрежно.

Илга не ответила, поглощенная еще непривычной для себя работой кучера. Тем более, что дорога пошла по узкому карнизу, выточенному на боку скал. Казалось, что прибой шумит прямо под нами, а справа грузно ворочался океан.

Зато, когда опасный участок кончился, открылся удивительный вид: остров Старокоронный соединял с соседним островом Пестрых рек длинный, изящный и явно древний мост… Он тянулся над водой безо всяких опор.

— Мост построили Оборотни, — внезапно сообщила Илга. Ни одобрения, ни осуждения в ее голосе не было. Так, констатация факта.

Я нетерпеливо смотрел, как мост приближается. Амулет покачивался под рубашкой и, казалось, что он наливается тяжестью с каждым шагом крестокрыла. Внутри меня все туже скручивалась незримая пружина в ожидании вспышки боли. Если я ошибся…

— …это тоже неправда? — голос девушки дрогнул, хотя она явно попыталась говорить безразлично.

Первую часть фразы я пропустил, увлекшись созерцанием моста и собственными переживаниями, и рассеянно переспросил:

— Что неправда?

— Говорят, что живущий ныне Оборотень заключен в Черной башне. Значит, на самом деле вы можете идти, куда захотите и когда захотите?

— Не верь всему, что говорят, — уклонившись от ответа, лицемерно посоветовал я.

— «…Оборотни вольны ходить среди людей, как пожелают. И не станут им преградой ни стены, ни заклятья, ни человеческая ненависть. Они войдут в ваши дома, и вы не узнаете их. Они выдадут себя за ваших братьев и сестер, и вы примете их…» — с неясным выражением процитировала Илга.

Ого! А у девушки прекрасная память и доступ к весьма приличной библиотеке.

— Ученые мужи рекомендуют толковать это высказывание в переносном смысле, — я усмехнулся. — Мол, в мире полно людей, которые выдают себя за других. Вот, скажем, разве ты сама — не оборотень? Называешь себя простой гуртовщицей и дословно цитируешь редкую «Перевернутую книгу».

— Я не… — вскинулась она, осеклась и быстро отвела глаза. — В Ручьях большая библиотека. Ею почти никто не пользуется, и там было удобно прятаться от… — Илга выразительно скривилась.

Вблизи стало заметно, что мост очень стар — между некоторыми, изначально плотно прилегающими, блоками можно было протиснуть ребром толстую монету, хотя в былые времена туда не затекала даже вода. За неровную кладку строителям пускали кровь и наполняли ею сделанные щели. Сточенные когти крестокрыла сухо защелкали по мосту, высекая искры, и я почувствовал, как на лице начинает расползаться глупейшая улыбка.

Амулет молчал.

Нет, конечно, радоваться рано, может, еще недостаточно далеко, но…

Перехватив озадаченный взгляд Илги я, неимоверным усилием воли, перестал счастливо ухмыляться, сделав вид, что любуюсь окрестностями, хотя рот по-прежнему норовил растянуться до ушей.

Мост собирали из камней шести цветов, уложенных продольными полосами; даже в сумерках они отличались друг от друга: багровый, желтый, коричневый, голубоватый, черный и белый. Перила явно не предусматривались в проекте, но их добавили позже, соорудив деревянные заграждения. Под мостом неудержимо ярились волны, тщетно пытаясь ужалить каменное брюхо.

Город на острове частично скрывали скалы, но на берегу приветливо мерцали россыпные огни костров.

— Там живут? — удивился я вслух.

— Временно. Это актеры, музыканты, циркачи… Из тех, кто не получил разрешение остановиться в городе, — пояснила Илга, покосившись. — И бродяги. Их тоже много во время карнавала.

— А что за карнавал?

Она одарила меня крайне удивленным взглядом. Я заерзал. Можно подумать, что я единственный в мире человек не знающих обычаев каких-то северных островов.

— Равнодень, — настойчиво, словно напоминая непонятливому ребенку об очевидных вещах, сообщила Илга. — Начало праздника послезавтра. Будут пировать, дарить подарки и танцевать…

— До упаду?

— До утра.

Мост нырнул в промежуток между двумя скалами и превратился в такую же полосатую дорогу, которая вскоре разбежалась на несколько самостоятельных трактов, теряющихся в городе. Или, скорее, наоборот — все дороги города вели к мосту.

Я накрыл ладонью невидимый под одеждой амулет. Радостное возбуждение, приправленное некоторой растерянностью от раскрывающихся перспектив, наполняло меня до самой макушки. Достаточно? Можно считать, что все получилось?.. Что-то нарушилось в раз и навсегда заведенном механизме заклятия. Почему? Кто его знает… Может, Гость на Черноскале что-то сбил в настройке? Аллергия его доконала или прыгающий Аргра.

Свободен?

— Куда бы вы хотели пойти в первую очередь? — осведомилась Илга в пространство.

— Мне надо подумать, — ответил я вслух на свои мысли. — Ты, кажется, хотела навестить своего жениха? Вот оттуда и начнем.