Тень на обороте

Что ж, есть один надежный способ проверить. Правда, перед этим стоит покопаться в шкафу и отыскать свитер грубой вязки и старую куртку из замши, одолженные мне Илгой. Настало время вернуть.

Спускаясь по башенной лестнице, я никак не мог отделаться от ощущения, что не вся заноза извлечена. Что-то колет…

* * *

Забавно, но, похоже, мне и впрямь предоставлен в распоряжение весь остров с ничего не подозревающими поселянами и поселянками. Резвись, Оборотень…

Солнце село; все вокруг подернулось сероватой дымкой сумерек.

— Неудачный день, — внезапно заявила женщина в клетчатой шали, которую я обогнал на дороге, ведущей от замка к поселку. В руках у женщины покачивалась корзина, от которой разило сырой рыбой.

— Что? — машинально переспросил я, оборачиваясь. Взглядов я не боялся, хотя перед уходом навел на себя легкий «лик» — так пустяк, казаться ниже ростом и исказить черты лица. Эффект сойдет быстро, но на Старокоронном я не примелькаюсь.

— Из Ручьев? — женщина проницательно сощурилась (хотя откуда еще можно спускаться по единственной дороге?) — По делам? Так, сейчас бесполезно, нету никого. Господин барон отбыли… — Она скользнула оценивающим взглядом по рукояти кинжала, под некстати оттопырившейся полой моей куртки, по свертку за спиной и с сомнением добавила: — А если на службу наниматься, то к карнавалу как раз им люди понадобятся. Говорят, они прежнюю-то челядь и охрану прогнали.

— Почему?

— Ну, это уж их барское дело, почему, — слегка насупилась женщина.

— Так если без повода увольняют, может, и не стоит наниматься? — начал увлекаться я внезапно предложенной ролью. — Вы же, наверняка, знаете, в чем там дело? — Я хотел подмигнуть, но решил, что это уже перебор.

— Ну, так… — нерешительно обронила женщина, поправила шаль возле щеки, оглянулась на замок, вздохнула и все-таки поделилась: — Говорят, что в кого-то из слуг Сам вселился.

— Чего? — оторопел я.

Кажется, добрая женщина приняла мою оторопь за ужас и довольно покивала, подтверждая сказанное:

— Уж небось слыхали, что Он где-то на островах?

— Кто «он»? — я был само простодушие.

— Ну, «он»! — женщина выразительно округлила глаза и всплеснула свободной рукой. — На Плоскодонце шастал, значит, и сюда мог заглянуть. Вот господин барон всех домочадцев и повывез, а прислугу прогнал… Еще вроде как в башне мага приезжего поселил, чтобы охрану нес.

— Вот так новости… — мне и притворяться не понадобилось, чтобы изобразить всю гамму охвативших меня эмоций. Сплетница не скрывала удовлетворения.

…Ветер нес запах сдобы и жареной рыбы, смех, перекличку голосов и музыку. Сумерки успели окрепнуть и в домах затеплились огни. В высокой, пожелтевшей траве на обочине запутался нарядный флажок — раздвоенный, выкрашенный в белый и черный цвета. С белой половинки грустила черная маска, с черной — смеялась белая.

От основной дороги на окраину вела скромная тропа. Еще один поворот и… Я остановился. Домишко и издалека выглядевший ветхим, вблизи обратился совершенной развалиной. Крыльцо заросло лопухами. В сарайчике слева от дома кто-то шумно возился и тяжко вздыхал.

Стук влажные, будто губчатые доски двери проглотили, не заметив. Пришлось невежливо пнуть… Створка дрогнула, посыпалась труха, что-то тихо звякнуло. Подняв глаза, я запоздало обнаружил шнур от звонка, притаившийся в подсохших плетях плюща над притолокой.

Дверь растворилась, плеснув золотистым светом. Илга возникла на пороге — взъерошенная, раскрасневшаяся, в подвернутых штанах и вязаной тонкой фуфайке с закатанными до локтей рукавами, обнажавшими распаренные руки. Запястьем смахнув со щек пряди волос, Илга, щурясь и не узнавая, взглянула на меня.

К этому моменту наведенный «лик» уже должен был испариться, и я был уверен, что представляться мне не понадобится. В замешательстве осознал, что вступительную часть беседы следовало продумать заранее. Судорожно перебрав все возможные варианты, я брякнул:

— Добрый вечер, Илга.

Так. Можно подумать, я ее ударил. Девушка отшатнулась, широко распахнув глаза. Рассеянное неудовольствие отвлеченного от срочных дел человека мгновенно сменилось… нет, не страхом — болезненным напряжением.

Отступив, она почти сразу же остановилась. Потупилась, нервно обтирая мокрые руки об одежду. На скулах проступили алые пятна.

— Добрый вечер, милорд, — глухо отозвалась Илга.

— Благодарю, за рубашку.

— К вашим услугам, милорд, — неприязнь в ровном тоне едва различима, но небезобидна. Стекло в воде.

— И за это тоже спасибо. Вот, возвращаю владельцу… — я протянул сверток.

Поколебавшись, она взяла. Осторожно, словно шкуру дохлого зверя. Даже нос слегка наморщила.

— Вы очень любезны, милорд.

— Обращение «милорд» устарело пару веков назад. К тому же я говорил, что не лорд, — вздохнув, напомнил я.

— Как вам будет угодно, ми… ваша милость, — равнодушно повела она плечом.

— Пригласишь в дом?

Она напряглась еще больше. Губы сжались. Кончик растрепанной прядки качался мелко и ритмично, выдавая дрожь девушки.

— Это неправда, — вкрадчиво произнес я.