Тень на обороте

— Нет. Я хочу разыскать отца. Сделать хоть что-то для него. Мне кажется, это неправильно оставить его где-то там лежать. Даже мертвому важно, чтобы его нашел близкий человек… Его тайны меня не заботят, боюсь мне они, наверняка, не по зубам.

— Ставор назвал вас «талантливым молодым магом», — растерянно заметил я.

— Он всех так называет. Он очень добр.

— Как сказать… — с чувством усомнился я.

Эввар смотрел на кружку в своих руках. И явно видел свое отражение — мелкое и невнятное. Я, наверное, с таким же отвращением рассматривал себя недавно в «оке». Параллель показалась мне неприятной.

— …у меня работа, которая вроде бы получается, но к которой у меня не лежит душа…

Хм, знакомо!

— …коли я пропаду, горевать обо мне никто особо не станет…

Он не ждал возражений, и я молчал. Было очень неуютно.

— Типичный портрет неудачника, — невесело засмеялся Эввар. — Делаю, что велят люди или обстоятельства, а не то, что хочу сам. Наверное, только магия может что-то изменить.

Молодой маг вскочил и валко прошелся по комнате, скрипя половицами и небрежно балансируя наполненной чашкой, которая, похоже, придавала ему уверенности.

— И чудо случилось! Я так обрадовался, когда вы появились на Пепельном ожерелье…

— По вашему виду это было незаметно, — вставил я, чтобы не молчать так упорно. Но он даже не услышал.

— …это был шанс, последний камешек на весах! То, что перевернет, наконец, обстоятельства!

Надо же… Заранее, что ли, речь заготовил?

Эввар вдохновенно взмахнул свободной рукой:

— Это как в той легенде, про Дыру в иное, которую стерегли Оборотни в Черном замке. Ведь говорят же, что туда стекается все зло, сотворенное людьми, и однажды его станет столько, что накопится критическая масса и… Мир обернется. Так и с каждым человеком.

Ну отчего все разговоры сводятся на Оборотней? Или это у меня паранойя? И без того мерзкое настроение испортилось безвозвратно. Критическая масса Оборотня. Чудо, значит… Если хочешь обернуться другим человеком — действуй сам. А не сажай себе Оборотня на шею для придания веса.

Он еще говорил, когда я отрицательно покачал головой:

— Эввар, я не пойду с вами.

— Почему? — в голосе снова не обида, а только замешательство.

— Не хочу.

Этот аргумент действует безотказно. Во всяком случае, на тех, у кого нет полномочий тянуть меня за поводок.

— Понимаю, — Он не стал спорить. И даже не попытался. Наверное, был заранее готов к отказу. — В таком случае… — Эввар осмотрелся в поисках места, куда пристроить злополучную чашку. — Простите, что напрасно вас потревожил. Мне нужно было догадаться, что мои личные дела не имеют к вам никакого отношения… — Чашку пришлось поставить на пол. В темной жидкости закачались теперь уже два наших отражения. — Извините.

Он вышел за дверь. Я разглядывал потолок, перекатившись на спину. Не понравился мне финал нашего разговора. Не потому, что Эввар покорно принял отказ. А потому, что он принял его уже имея собственное решение на этот счет. Иначе реагировал бы по другому.

А ведь этот пафосный олух полезет на острова один. Голову даю на отсечение. После всего, что он тут плел… Полезет и умрет. И кто будет виноват?

Я сорвался с места. Хорошо, что в башне такие длинные лестницы и такая отличная акустика.

— Эввар!

Он мигом вернулся, встревоженный и запыхавшийся:

— Что случилось?! Вам плохо? Врача?

— Ты ведь не пойдешь туда один? — в упор осведомился я. Ноги держали неважно, потому пришлось опереться боком о стену.

Эввар заморгал, заметно смутившись. Лицо его вытянулось, как у карапуза, пойманного с поличным. И лгать он не умел совсем. Но на это раз попробовал.

— Конечно, нет! — Он очень старался быть убедительным, жаль, практики явно не хватало.

— Хорошо, — я невольно усмехнулся. — Я помогу тебе. В разумных пределах… — Последняя добавка смазала торжество момента, но Эввар простодушно просиял, рассыпался в благодарностях, снова превращаясь в привычного уже неуклюжего увальня.

— Почему ты передумал? — от избытка чувств он даже забыл про вежливость.

Я неопределенно повел плечами. Не рассказывать же Эввару о чудесах, которые и впрямь случаются. Но не тогда, когда прибывает на остров Оборотень, а когда непутевые маги, преодолев собственную нерешительность, топают наниматься к нему в проводники.

Когда Эввар ушел я, не спеша, перекатывая на языке каждый глоток, выпил оставленное им лекарство и провалился в сон, без сновидений.

Судьба вяжет узлы на Изнанке. Слабые узлы — жизнь коротка, словно гнилые нити не держат. Крепкие — выстоять такому человеку в любых штормах.

Некоторые люди прорастают сквозь Явь, как деревья. Плетут узоры корней на Изнанке, тянутся вверх через время. Оставляют свой след на поверхности и на обороте. А есть такие, что схожи с пятном грязи на стекле. Время смахнет их — ничего не останется.

«Царапины стилом по перламутру раковины»

Рукопись барда Иорра Беглого.

Глава 7.

— Там снова… эти, — Эввар поежился, невольно пятясь.

— И пусть себе, раз далеко, — даже оборачиваться я не стал. Надоело.