Тень на плетень

– Если он, ну тот, кто написал, – сказала я, беря в пальцы сигарету, – думает, что мы дуры дремучие, то, следовательно, он надеется, что после этой депеши мы испуганно бросим дело. Если он считает, что у нас с головами все в порядке, то, наоборот, хочет подтолкнуть нас на какие-то действия в расследовании. Подстегнуть, так сказать.

– Слушай, Оль, а давай лучше будем дурами, а? – Маринка, заваривая свежий чай, повернулась ко мне. – Что-то мне не нравится все это, да и неинтересное дело-то: подумаешь, мужик с моста упал, хотя это и трагедия, конечно. – Маринка лицемерно потупила на мгновение глазки и закончила:

– Но есть же материалы более выигрышные.

Про казино, например, мы давно не писали.

Я нервно встала, прошлась по кухне сперва туда, а потом обратно и, остановившись перед Маринкой, отчеканила:

– Мы взялись за, это дело, значит, мы его и закончим.

– Или оно нас, – вздохнула Маринка. – В общем, все, как я думала, и тебе хоть кол на голове теши, а все равно… – Она обреченно махнула рукой и повернулась к Фиме, надеясь найти поддержку у него, но опоздала. Фима уже принял решение.

– Вынужден поддержать нашу любимую Ольгу Юрьевну, – как всегда, немного напыщенно произнес он.

– Даже на пути к пропасти? – Маринка поставила перед Фимой чашку с чаем. – Погибнет твоя Ольга Юрьевна от своего неуемного любопытства.

И всех нас под монастырь подведет! Втроем будем, прошу прощения, после того как крякнем, постукивать, – Маринка верно повторила Фимин стук по столу, – а я еще жить хочу!

Фима промолчал, а я, наоборот, молчать не стала и спросила у него:

– Колись, адвокат, что ты там по телефону говорил про опасности этого дела.

– Господи, еще какие-то опасности? – Маринка обреченно махнула рукой и села у меня за спиной рядом с окном.

Фима кашлянул и сказал:

– Ну, все, что я знаю, Оль, так это то, что у нас выборы на носу. Губернаторские, я имею в виду.

– Я где-то об этом уже читала, – задумчиво проговорила Маринка.

– В нашей газете, – терпеливо пояснила я.

– Наверное, – вздохнув, согласилась Маринка, – нам только политики не хватает к нашим покойничкам!

– Ну так вот, – продолжил с очаровательной улыбкой Фима, – Будников ваш как раз и занимался предвыборными технологиями. И предшествующие ему господа тоже. Эти, как их там, – Фима небрежно придвинул пальцем к себе записку, лежащую на столе, – Джапаридзе и Гарфинкель. Уж почерк Джапаридзе я достаточно хорошо знаю, он у меня консультировался по одному вопросу.

– Что же ты молчишь! – Маринка даже подпрыгнула на табурете, а я невольно вздрогнула.

Всегда опасно оставлять Маринку за спиной.

– Он писал?! – Маринка настороженно подалась вперед, ловя каждый звук.

– Не исключено, – серьезно заметил Фима, и Маринка, застонав, села обратно, – если предположить, что он сперва разучился писать, а потом научился снова. Почерк совсем другой.

Маринка что-то проворчала, но я не обратила на это внимания.

– Пиарщики, значит, – протянула я, обдумывая полученную информацию.

– Они, они, родимые, – улыбаясь, подтвердил Фима, – а это дело суровое и дорогостоящее, так что сами теперь думайте, во что вы влезаете.

– А записка? – почти спокойно спросила Маринка. – Зачем ее сунули, как ты думаешь?

– А о записке можно только сказать, что кто-то в курсе ваших интересов и дает вам это понять.

Реальным следствием может только быть ваша повышенная осторожность. – Фима отпил чай из чашки, похвалил Маринку за ее искусство – как будто, чтобы заваривать нормально чай, нужно медитировать десять лет! – и потребовал:

– Ну давайте, рассказывайте, что у вас произошло за отчетный период, а я попытаюсь понять, что же происходит.

Ну я и рассказала, постоянно прерываемая Маринкой для каких-то мелких уточнений.

После моего рассказа Фима долго качал головой и наконец спросил:

– А как ты думаешь: этот Розенкранц на самом деле такой дурак или только прикидывается?

– Сложный вопрос, – призналась я.

– Дурак, дурак, это абсолютно точно, – подтвердила Маринка и, помедлив с секунду, добавила:

– Да и мы не лучше.

– А чем занимались Джапаридзе и Гарфинкель? – спросила я у Фимы.

– А все тем же, все тем же пиар-гешефтом. – Фима взглянул на Маринку. – А можно еще чаю?

Маринка приняла чашку, а Фима, подняв глаза к потолку, сказал:

– Не везет, надо заметить, нашему губернатору с этими спецами. Он вроде все условия им создавал и бабки платить не отказывался… Эта квартира, о которой вы тут страхов наговорили, она служебная, как раз и держится для такого случая в смысле приезда варяга-специалиста. Таких пустующих квартир в доме несколько. Одна из них вот и стала нехорошей.

– Я все поняла – воскликнула Маринка, с громким стуком ставя чашку перед Фимой. – Все поняла, честно! Это губернатор их вызывает по одному и травит! Там у него или шторы отравленные, или…

– Ерунда, – отрезала я, – полная причем.

Наш губернатор не такой дурак, чтобы оставлять на себе подозрения. А если и дурак, то у него должны быть умные советники!

– Сказала тоже! – Маринка даже руками всплеснула. – Да кто же в нашем мире слушает умные советы?!