Тень на плетень

Мы пообщались втроем еще около часа, а потом Фима засобирался домой. Я проводила его до двери, и он, наклонившись, прошептал мне:

– Если бы ты была одна, я бы взялся охранять тебя до утра.

– Если бы ты не был женат, я, наверное, обсудила бы этот вопрос, – так же тихо сказала я.

Фима состроил рожу, хмыкнул и подвел итог:

– Значит, в следующий раз! Я все понял!

После его ухода Маринка твердо заявила, что одна спать в отдельной комнате не будет. Мне это было на руку – я сама хотела ей предложить такой же вариант, но, воспользовавшись тем, что первой сдалась не я, а она, я молча пожала плечами и равнодушно пробормотала:

– Как хочешь!

Эта швабра тут же ускакала в ванную, не обращая внимания на мои права хозяйки квартиры, и мне пришлось остаться в кухне и мыть посуду.

Спали мы, слава богу, нормально, и никто нам не постукивал. Я несколько раз просыпалась, но больше меня ничто не пугало.

Утро наступило, когда ему и положено, то есть по-свински рано, и, героически преодолев свое отчаянное желание подремать еще чуть-чуть, я растолкала Маринку.

– А! – крикнула она и нырнула под простыню. – Что случилось?!

– Я обещала к Ромке заехать с утра, – недовольно сказала я, завязывая пояс халата.

– Ну и вперед, езжай, если тебе нужно, – ответила Маринка, снова укладываясь, – я никому ничего не обещала. Ты езжай, а я потом подъеду…

Последнее слово Маринка даже не произнесла, а продышала, и я не стала с ней спорить. Не хочет ехать – не надо. Пусть остается одна в этой квартире, если она такая отважная, может быть, еще одна записочка придет.

Я так и сказала, выходя из комнаты и направляясь в ванную. Когда я вышла из ванной, Маринка уже сидела в кухне на табурете с весьма недовольным выражением лица. Ничего мне не сказав, она прошла в ванную и громко захлопнула за собой дверь, а я поставила чайник на плиту.

И почему некоторые люди просыпаются такими озлобленными?

Делая себе ма-аленький бутербродик и наливая чай, я дождалась продолжения Маринкиного недовольства.

Зайдя в кухню, она отпила чай из своей чашки, посмотрела в окно и толкнула меня под локоть.

– Едем, что ли? – проворчала она. – Ты не уснула, мать?

– Я тебя жду, можно сказать, со вчерашнего дня, – ответила я, вставая.

Моя «Лада» завелась легко и просто, и это потихоньку начало меня примирять с окружающей действительностью.

Я выехала со двора и, немного поругавшись с Маринкой – по существу, мы выясняли друг у друга, где живет Ромка, – повернула направо. До Ромкиного дома нужно было ехать минут десять, не больше, но эти же десять минут можно было и спокойно спать! Я вполголоса выругала свои положительные качества, вроде обязательности и исполнительности, и, чтобы не было совсем уж скучно, начала посматривать в зеркало заднего вида на дорогу. Маринка что-то говорила, сидя рядом со мною, но я ее не слушала.

Через три или четыре минуты мне показалось, что за нами настойчиво движется какая-то белая «копейка». Я повернула один раз не туда, куда мне было нужно, потом повернула в обратную сторону и фактически вернулась на исходное место. «Копейка» не отставала. Признаюсь: я начала немного психовать. Однако перед самым Ромкиным домом «копейка», вдруг набирая скорость, обогнала мою «Ладу» и помчалась вперед.

Я вздохнула: возможно, загон с преследователем оказался обычным следствием плохого сна и нервотрепки накануне.

Дом Ромки располагался около большого нового магазина, сверкающего надписью «Супермаркет». Увидев, что этот супермаркет такой большой и уже открыт, Маринка воспряла духом.

– Ну, в общем, так, мать, ты иди к Ромке, а я схожу-ка по делам в это заведение. Вдруг куплю что-нибудь для души типа печенья к кофе.

Маринка, не дожидаясь от меня ответа, выпорхнула из «Лады» и заспешила в супермаркет.

Я заперла машину и пошла к нужному подъезду.

Ромка ждал меня, приоткрыв входную дверь и выглядывая на лестничную клетку.

– Ты зачем вылез? – строго спросила я, подходя к нему. – Хочешь еще что-нибудь, не дай бог, себе сломать?

Ромка засмущался и заелозил взглядом по стене.

– Ну, я думал, вы спешите, – промямлил он и протянул мне диктофон. – Я немного увеличил объем текста, приблизительно на двадцать пять строк от нормы, но…

– Я посмотрю, что можно сделать, – продолжая сохранять внешнюю строгость, сказала я. – Если это будет гениально, то я урежу лучше какую-нибудь другую статью.

– Гениально, скажете тоже, – хмыкнул Ромка, но его глазки блеснули от удовольствия.

Я только вздохнула и промолчала, кладя диктофон в сумку.

Ромка, не зная, что ему еще сказать, помялся и неуверенно предложил:

– Может быть, чаю, Ольга Юрьевна?

– В следующий раз, – вежливо отказалась я и, кивнув Ромке, пошла по ступенькам вниз. Когда я спустилась на два пролета, то услышала, как осторожно и тихо закрылась Ромкина дверь.

Еще раз усмехнувшись про себя, вспомнив Ромкину реакцию на мои слова о гениальности, я вышла на улицу. Подъездная дверь с грохотом захлопнулась за мною.

Я подошла к «Ладе». Маринка, разумеется, еще и не думала выходить из своего супермаркета. Вполне возможно, что она еще и не дошла до его середины.